Дэнни уже оперся руками на бедра, пытаясь оторваться от стула. Но, к своему ужасу он обнаружил, что он не может пошевелить своим телом, несмотря на то, что его руки и ноги уже начали двигаться. Он продолжал находиться в ловушке. Его тело показалось ему мешком с густой как кисель массой. Оно отказывалось подчиняться командам, поступающим из мозга.

Когда он посмотрел на свое предательски беспомощное тело, то волна паники захлестнула его с ног до головы. Он услышал, как закричала Лулу:

— Что ты делаешь, Бэби?

Подняв глаза, он увидел, что Дэйв уже воткнул иголку шприца в шею Лулу, а затем маленькая дорожка, оставляемая капелькой крови побежала по ее бледной, сморщенной коже. В ее глазах были недоумение и ужас.

— Я люблю тебя, Лулу, — сказал Дэйв, когда, потеряв равновесие, она рухнула в его объятия. Ее ходунок со звоном опрокинулся на пол, разбросав по стенам и потолку «зайчики» от яркой, без абажура лампочки. Ее рука шарила в воздухе в поисках того, за что можно было бы уцепиться. Когда она упала на пол, то все содрогнулось.

Наступила ужасающая тишина. Она длилась какой-то вечный, нескончаемый момент.

Продолжая быть приклеенным к стулу, Дэнни наблюдал за Дэйвом, который стал на колени над лежащей на полу Лулу, чтобы взять ее на руки. Ее губы были в пене. Все ее тело какое-то время колотилось в конвульсии, а затем стало неподвижным.

— Я ее любил, — сказал Дэйв. — Она столько страдала, и я не думал, что она закончит так именно.

— Она хотела меня убить, — сказал Дэнни, кивнув глазами на лежащий на полу шприц.

— Это моя вина в том, что я это допустил. Не надо было давать ей заходить так далеко. — Он сел на пол вместе с Лулу, которую нежно положил рядом. — Уходи, Дэнни, пожалуйста, и забудь об этом.

— Я не могу, — ответил он, имея в виду то, что он не может пошевелиться, и то, что не сможет это забыть.

— То, что она тебе вколола, должно уже прекратить свое действие. Встань и уйди.

— А что ты, Дэйв?

Дэйв не ответил, его рука гладила лицо Лулу.

— Что будет с тобой? — продолжал настаивать Дэнни.

Дэйв очень долго на него смотрел. Его глаза все больше наполнялись печалью. И Дэнни уже понял, что Дэйв предпримет дальше.

— Пожалуйста, уйди и оставь нас в покое, — голос Дэйва уже шептал, четко проговаривая каждый слог.

Дэнни поднялся со стула. Его движения были как у робота в старом фантастическом кино. Как бы тяжело ему не было двигаться, он поспешил оставить сцену болезненной тошноты и смерти. Он удалялся, чтобы больше не видеть мертвую женщину и разбитого во всех смыслах мужчину.

Он остановился у порога. Его ноги дрожали. Схватившись за косяк, он обернулся, чтобы увидеть печальную улыбку Дэйва, обнажившую блеск его вставных зубов.

— Прощай, Дэйв, — сказал он, аккуратно закрыв за собой дверь.

Когда он спустился наружу, то все его тело содрогнулось от свежести ночного воздуха. Он побежал. Не зная, куда он бежит, он несся в бешеном темпе по улицам уже затихшего на ночь квартала. Сердце колотилось так, что он подумал, что оно выскочит из груди и запрыгает по асфальту.

Ему уже было нечем дышать. Боль разрывала ребра. Он остановился у телефонной будки. Отдышавшись, он набрал номер Лесса Альберта, нащупал в кармане двадцати пятицентовую монету и опустил ее в щель телефонного аппарата, а лишь только затем подумал о том, что будет говорить.

Позже с другой стороны улицы он наблюдал за остановившейся у подъезда бело-бордовой «скорой». Следом, разбрасывая на соседние дома синие огоньки, появилась полицейская машина. Позвонив в полицию, он не назвался, а он лишь указал адрес, куда нужно приехать. Ему не хотелось, чтобы тела Дэйва и Лулу лежали заброшенными в своей квартире, будь то несколько часов или дней.