Одетте и впрямь исполнилось тридцать три, но она хранила по этому поводу молчание. Эльза и Джун страшно на нее разозлились за то, что она им об этом не сказала. Впрочем, они сердились и на себя — потому что напрочь об этой дате забыли. Отец Одетты прислал ей в этой связи поздравительную открытку, предварительно вложив в нее банкноту в десять фунтов, но Одетта так часто переезжала, что получила ее только через две недели.

На следующий день Джун вручила ей фиолетовый пластиковый пакет и сказала:

— Это чтобы тебя всегда можно было найти. И чтобы ты нам звонила — даже если у тебя нет ни пенни.

В пакете лежал мобильный телефон, услуги которого были оплачены на месяц вперед. Одетта расчувствовалась и даже немножко всплакнула.

— Я и так вам с Джеем слишком дорого обошлась, — пробормотала она сквозь слезы.

— Раньше ты всем только отдавала, — сказала Джун, поцеловав ее в щеку. — Теперь пришло время и нам кое-что для тебя сделать. Главное, почаще вспоминай, что мы тебя любим.

Было еще кое-что, о чем договорились Эльза и Джун, не поставив Одетту в известность. Они дали слово отомстить Калуму за причиненные Одетте страдания и теперь продумывали план военных действий.

— Не похоже, чтобы она злилась на Калума. И это очень странно, — сказала Эльза, когда Одетта ушла на работу в паб.

— Уж такой у нее характер. Она всегда винит во всем только себя, — ответила Джун. — Прежде всего надо помочь ей вылезти из раковины, в которую она забралась, словно рак-отшельник. Кто знает — вдруг перспектива отомстить Калуму ее расшевелит?

Когда Одетта вернулась с работы, у подруг был вид отъявленных заговорщиков.

— Мы тут кое-что замышляем, — сказала Джун, хитро подмигнув Эльзе.

— Правда? — зевнув, спросила уставшая Одетта. — И что же, хотела бы я знать?

— Месть! — хором отозвались Эльза и Джун.

— И кому же вы собрались мстить? — спросила Одетта без большого, впрочем, интереса.

— Калуму, кому ж еще! — бросила Эльза, которую равнодушие Одетты стало уже выводить из себя.

— Меня, девочки, это не вдохновляет. — Одетта продолжала изображать незамутненное спокойствие, хотя это давалось ей с известным трудом. Она уже думала о мести Калуму — и не раз. Ей хотелось, чтобы Калум страдал и мучился, как страдала и мучилась она. Чтобы лишился всего, как лишилась всего она. Но для мести нужны были душевные силы и уверенность в себе, а этого ей сейчас как раз и не хватало. Если верить газетам, Калум был сейчас одним из самых богатых людей в Лондоне. Честно говоря, она не знала даже, как к нему подступиться.

Джун снова подмигнула Эльзе:

— Не вдохновляет — и не надо. Тебя никто не просит пачкать руки. Этим займется Алекс.

Некоторое время Одетта не мигая смотрела на подруг в упор, но потом ее губы стали медленно расплываться в улыбке.

На следующий день Одетта позвонила Веронике Прайэр.

— Привет, это Одетта Филдинг. По-прежнему ищешь со своей командой ресторан, который создается «с нуля»?

— Скажем так: я еще не отказалась от своей затеи.

— Но готова ли ты ради этого выйти на большую дорогу? Есть возможность отличиться — понаблюдать за неким объектом, который создается за пределами Лондона. Насколько я понимаю, об этом проекте пока никто ничего толком не знает, — сказала Одетта, а сама подумала, что если сейчас выложит Ронни кое-какую информацию, то заработает хорошо налаженная пиаровская машина, и пути назад уже не будет.

«Но что я, черт возьми, так пекусь о Калуме? — вдруг напустилась она на себя.