На следующее утро Одетта залезла в компьютер Сид, чтобы узнать информацию о ее финансовом состоянии. Не надо было быть банковским менеджером или советником по финансам, чтобы усвоить одну простую истину: на счете благотворительного фонда Сид ни черта, по правде сказать, не было. Другими словами, вместо суммы, выражавшейся прежде шестизначной цифрой, там осталось несколько жалких фунтов.

В противоположность этому дела Одетты неожиданно пошли в гору. Финансовый советник графства Суссекс прислал на ее имя официальное уведомление, где говорилось, что все долги с нее по банкротству сняты, вследствие чего наложенные на нее судом ограничения при найме на работу, связанную с финансовыми рисками, отменяются.

52

Когда до открытия «Дворца чревоугодия» осталось две недели, любой сторонний наблюдатель наверняка бы сказал, что теперь, после всех многочисленных переделок, Фермонсо-холл выглядит просто изумительно. Сказал бы — и ошибся. Недоработок было множество, и Одетта проводила на рабочем месте минимум двенадцать часов в день, пытаясь их устранить.

Телевизионщики тоже не сидели без дела и продолжали снимать и монтировать. Одетта выяснила, что в их распоряжении имеется пять готовых для показа серий. Продюсер, однако, отказался предоставить Одетте копию отснятого материала. Одетта еще раз просмотрела подписанный телекомпанией и Калумом договор и ужаснулась. Пункт, который гарантировал бы владельцу Фермонсо или его пресс-секретарю право просматривать отснятый материал и принимать участие в монтаже, отсутствовал. Более того, в соответствии с договором компания могла выпустить материал в эфир, даже не заручившись предварительно согласием владельца Фермонсо-холла. Принимая во внимание, что в этих сериях могло быть много такого, о чем широкой публике знать вовсе не полагалось, последствия показа могли оказаться для репутации заведения катастрофическими.

Одетта, занимаясь пиаром «Дворца чревоугодия» и рассылая по Интернету приглашения на его открытие, старалась об этом не думать. Тем более что проект Калума оказался на редкость удачным, вызывал к себе повышенное внимание, и можно было не сомневаться, что на вечере открытия свободных мест за столиками не будет.

Были и другие приятные открытия. Финли, к примеру, оказался просто прирожденным старшим официантом. Он быстро вник в суть дела и уже довольно уверенно осуществлял руководство находившейся под его началом армией официантов. Хотя он не знал французского языка и не имел никакого опыта работы, официанты, как ни странно, его полюбили — главным образом за доброту, незлобивость и мягкий, ненавязчивый юмор.

Кухонный персонал держал в своей железной руке вернувшийся из Европы с новыми идеями и кулинарными рецептами Флориан. О возвращении в Лондон он, казалось, и не помышлял, с головой ушел в работу и днями и ночами колдовал над новыми блюдами, стремясь превратить заведение в настоящий рай для любителей вкусно покушать.

Время от времени в офисе Одетты появлялась Лидия, требуя внести в программу свадебных торжеств те или иные изменения. Довольно часто также она заговаривала с ней и об изменениях в меню.

— Это не моя епархия, детка, — не без раздражения сказала ей как-то Одетта. — Как известно, кухней у нас заведует Флориан. К нему и обращайся.

— Но я не могу с ним разговарить! — возмущенно воскликнула Лидия. — Особенно после того… Ну, ты знаешь, на что я намекаю…

Одетта подумала, что если уж она может общаться с Флорианом после того, что у нее с ним было, то и Лидии это вполне по силам. Сказала она, однако, другое:

— Тогда подошли к нему Финли. Мне кажется, они неплохо ладят.

— Ну уж нет, — произнесла Лидия, которую предложение Одетты по меньшей мере смутило.