Одетта отлично знала, что творится с Мунго. У него была депрессия — такая сильная, что временами ему не хотелось жить.

Когда Одетта познакомила Лидию с Ронни, последняя едва не разрыдалась от счастья. Наконец-то она нашла подходящую героиню для своего сериала. Лидия, по ее мнению, была просто создана для телевидения и имела все необходимые для звезды телешоу качества — была красива, в меру эгоистична и ветрена и обладала своеобразным чувством юмора. Короче, лучшего и желать не приходилось. Ронни не сомневалась, что телезрители будут от Лидии в восторге.

Финли, заметив, что Лидия ходит довольная, как именинница, не замедлил дать согласие на ее участие в съемках. В последнее время она основательно достала его своими ультимативными требованиями по поводу его перехода на работу к Калуму, и то обстоятельство, что кривая ее настроения неожиданно пошла вверх, не могло его не обрадовать.

Калум проводил в Фермонсо все меньше и меньше времени. Кроме того, у Одетты сложилось впечатление, что он постепенно стал отходить от руководства строительством. Положение еще больше ухудшилось из-за отсутствия Джимми и, по мнению Одетты, легко могло стать критическим. Поэтому, когда Калум заявился наконец на стройку с компанией инвесторов, Одетта, оттеснив его в сторону, завела с ним нелицеприятный разговор.

— Разве ты не понимаешь, что подрядчики и рабочие обеспокоены твоим отсутствием и, что ни день, все больше теряют веру в успешное завершение строительства? — прошипела она ему на ухо. — Не забывай также, что все оттяжки и проволочки в работе фиксируются на пленке телевизионщиками, а это еще больше усугубляет ситуацию. Я уж и не знаю, что отвечать на их вопросы.

— По-моему, ты сгущаешь краски, — поморщился Калум. — Пока все идет по расписанию. Механизм строительства работает, как часы, и я здесь не нужен.

— Еще как нужен! — вскричала Одетта. — Или тебе требуется повторение истории с «РО»? Не забывай, что мне теперь терять нечего, и отныне все шишки будут сыпаться только на твою голову. Кого ты хочешь наказать, устраняясь от участия в делах? Неужели самого себя?

— Я знал, что ты не упустишь случая надо мной поиздеваться.

— Я не издеваюсь над тобой. Я обеспокоена положением вещей. Имей в виду: если ты перестанешь руководить проектом, он рухнет и похоронит тебя под своими обломками… Слушай, а может, все дело в том, что у тебя кончаются деньги?

— Деньги у меня никогда не кончатся. У меня появился новый инвестор.

— Вот как? Кто же он, если не секрет?

— Не твоего ума дело.

— Только не говори, что твой новый инвестор — очередной гангстер, которому ты подрядился отмывать деньги. Ты и так уже в дерьме по уши. Как только телевизионщики отсюда уберутся, любитель Пикассо нанесет тебе визит, и ты узнаешь, что такое ужасы Герники.

На мгновение Одетте показалось, будто Калум смутился. Впрочем, когда она снова на него посмотрела, на его лице было прежнее непроницаемое и самуверенное выражение.

— Со всей ответственностью могу тебе заявить, что никакого отмывания не будет. Что же до нового инвестора, то он просил сохранить его имя в тайне. Так что я возложил на свои уста печать молчания, и тебе придется с этим смириться.

— Не придется. Считай, что я уволилась, — жестко сказала она.

— Если ты уволишься, я тоже брошу работать, — ухмыльнувшись, произнес Калум.

— Но ты не можешь так поступить! — воскликнула Одетта. Ей неожиданно пришло в голову, что его извращенное представление о справедливости могло внушить ему абсурдную мысль разрушить собственный бизнес в качестве компенсации за то, что он когда-то привел ее к банкротству.