Элли напустила на лицо задумчивое выражение:

— Знаете что, сэр…

Дверь комнаты распахнулась, и оттуда выскочили, хихикая, словно дети, Лидия и Финли.

— Мы с Финли хотим сочетаться узами законного брака прямо здесь, в этой комнате, — прошептала Лидия. — И в вашем, дорогие мои, присутствии. Я не в состоянии видеть всех этих совершенно незнакомых мне людей, а своих родителей — тем более. Финли согласен. А что скажете по этому поводу вы? — обратилась она к чиновнику.

— Хм… Хотя все это и кажется мне весьма странным, ничего противозаконного в этом нет…

— Вот и отлично, — сказал Финли, поцеловав Лидию в щеку. — В таком случае нам остается только позвать Калума, поскольку наши кольца — у него.

— Я его позову, — торопливо пробормотала Одетта и вышла из комнаты.

Сбежав вниз по черной лестнице, Одетта задержалась у двери, из-за которой доносились знакомые голоса.

— Мой брат женится, — сказал Калум, — и у меня сейчас нет времени снова заводить разговор на эту тему.

— Я хочу получить свои рисунки, — пробасил Джимми. — Если мне не изменяет память, мы заключили сделку. Ты сказал, что, как только я это сделаю, ты вернешь мне рисунки. Ну так вот: я это сделал, хотя от отвращения меня едва не стошнило. Так что подавай мои рисунки — и побыстрее.

Одетта почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног, и, чтобы не упасть, была вынуждена опереться о стену. Похоже, Джимми говорил о ней, и сделка, о которой он упоминал, имела к ней самое непосредственное отношение. Скорее всего, в ее основе лежала очередная злобная проделка Калума. Он заставил Джимми с ней переспать, пообещав ему вернуть за это рисунки его отца. Ясно же, что Джимми нисколько ее не любил и трахался с ней через силу, о чем свидетельствовала его неважная эрекция. Что же касается дня сегодняшнего, то он, вероятно, принял «Виагру» или еще какой-нибудь подобный препарат. У Одетты болезненно сморщилось лицо, и она совсем уже было собралась разреветься, как вдруг вспомнила, зачем она, собственно, спустилась на первый этаж, и попыталась взять себя в руки.

Немного успокоившись, она нажала на ручку двери и вошла в комнату.

Мужчины уставились на нее во все глаза.

— Калум, ты не мог бы подняться в комнату для переодевания? — сказала она. — Дело в том, что тебя хочет видеть Фин.

Калум с недоумением посмотрел на нее, но потом, что-то сообразив, сорвался с места и исчез за дверью. Одетта, скользнув по Джимми взглядом, повернулась и двинулась за ним следом.

— Одетта! — окликнул ее Джимми. Она остановилась в дверях, но продолжала стоять к нему спиной. — Ты такая красивая, — сказал он.

— Джимми, у меня на голове пучок разноцветных презервативов, так что не смей мне говорить о моей красоте. Все равно не поверю… Это во-первых. И во-вторых: мне очень жаль, что тебе пришлось со мной переспать ради того, чтобы вернуть эти проклятые рисунки. Поскольку ты их не получил, Калуму, выходит, снова удалось над нами посмеяться и выставить нас круглыми дураками. Ну а теперь позволь мне идти. Меня ждут обязанности подружки невесты.

Джимми догнал ее у лестницы и схватил за руку повыше локтя.

— Так вот о чем ты сейчас подумала, — громыхнул он. — О том, что я переспал с тобой, чтобы вернуть свои рисунки! Невероятно. Я же люблю тебя, Одетта Филдинг, как ты не понимаешь? Сколько раз я должен тебе об этом говорить, чтобы ты мне поверила?

— Но ты только что сказал Калуму, что тебя едва не стошнило от отвращения…

— Я говорил об интервью, которое Калум просил меня дать Ронни Прайэр! — перебил ее Джимми.