|
Это - маньяк. Он безумен, но таким весьма благоразумным способом, что внешне его поступки кажутся вполне нормальными. Он упрям и верит лишь своему мнению. Но рассуждать, думать он абсолютно не способен. И все потому, что его сознание трансформированно в военную схему. Вы замечали, что все военные - весьма ограниченные люди? - За свою жизнь, - объяснил Лансинг, - я очень мало сталкивался с военными. - Да, можете не сомневаться, - заверил его Пастор. - Они знают только один способ что-то делать, и ни в коем случае не два. Все по уставу. У них на глазах невидимые шоры. Они могут смотреть строго прямо перед собой. Мне кажется, что мы вдвоем должны бдительно следить за Бригадиром. Иначе он доведет нас до беды. В этом и заключается вся беда, собственно. Он злостно стремится быть лидером. У него просто фобия лидерства. Вы, конечно, заметили это. - Да, я заметил, - сказал Лансинг. - Если помните, я с ним об этом уже говорил. - Да, действительно, - сказал Пастор. - Он мне некоторым образом напоминает одного моего соседа. Этот сосед жил в доме напротив, через улицу, а в конце улицы обитал дьявол. Мы жили в прелестной местности, и едва ли можно было ожидать, что там окажется дьявол, но так оно и было. Думаю, едва ли многие понимали это. Я понимал, и подозреваю, что сосед, о котором идет речь, тоже понимал, хотя мы никогда об этом не говорили. Но вот в чем дело - сосед этот, даже понимая, что имеет дело с дьявольским отродьем, вел себя с ним, как добрый сосед. Здоровался, когда они встречались, и даже болтал с ним. Я уверен, что говорили о безобидных вещах, просто убивали время. И если бы я намекнул на этот факт соседу, то он бы меня поставил в известность, что он не имеет предрассудков против евреев, чернокожих, нацистов и так далее. И следовательно, у него нет оснований на какое-то предубеждение против дьявола, живущего на одной с ним улице. Мне кажется, что во Вселенной существует универсальный моральный принцип, и есть вещи всегда правильные и вещи извечно не правильные, и долг каждого из нас - уметь найти границу между добром и злом, правдивым и грешным. Если мы признаем моральным стремиться поступать по ее законам, то нам необходимо проникать в эту разницу. И я говорю не об ограниченном религиозном подходе, который, я признаю, зачастую весьма ограничен, но обо всем широком спектре человеческого поведения. Хотя я сам не согласен с этим, но признаю, что некоторые люди уверены, что человек может быть добродетельным даже если он не исповедует какую-либо религию. Я не согласен с этим, потому как считаю - человек нуждается в бастионе собственной веры, дабы поддерживать в себе праведность так, как он понимает ее. Пастор остановился и повернулся лицом к Лансингу. - Возможно, я говорю все это чисто из привычки. Дома, на своей грядке с овощами, у своего белого домика, стоящего на безмятежной улице таких же спокойных белых домиков, - несмотря на присутствие дьявола в домике на ее конце, - и в моей маленькой белой церкви, среди моей паствы, я был уверен во всем, что говорил. Я мог цитировать для своей паствы любое праведное или не праведное деяние, мог определить, как им поступать - даже если поступок был тривиален. Но теперь я не знаю, прав ли я. А вдруг я ошибаюсь? Какая-то часть той каменной самоуверенности покинула меня здесь! Я был убежден - раньше, теперь больше не убежден. Он замолчал и посмотрел на Лансинга. Он был похож на сову, разбуженную среди дня. - Не знаю, зачем я все это вам говорю, - сказал он. - Именно вам. Вы знаете, почему я говорю все это вам? - Понятия не имею, - ответил Лансинг. - Но если вы хотите говорить со мной, я готов вас выслушать. |
