Неужели на это намекал Федор? «Дороже золота!» — сказал он. Вероятно, пресловутый «корень жизни» — женьшень… Савелий скривил губы… Господи, как все нелепо, смешно и противно! Где-то есть мир, в котором люди работают, веселятся, любят, короче говоря, живут какой-то своей жизнью! А он, словно медведь-отшельник, бродит один по тайге и делает вид, что счастлив?

Чего, спрашивается, он добивается? Может, страшно наказание? Ну, девять… ну, за побег трешку дадут, итого — двенадцать… Год уже миновал… поработает нормально, а этого ему не занимать авторитет создаст, глядишь — досрочно сможет выйти… по половине, а шесть лет не двенадцать… Это все равно что шесть раз в плавание сходить. Шесть лет… Чего он хорохорится? Шесть лет!!! Не шесть недель, не шесть месяцев, а шесть лет! И о какой «половинке» он говорит? Строгий режим — раз, тяжелая статья — два! Так что париться тебе, землячок, до самого звонка! До звоночка! Вот такой расклад получается…

Савелию вдруг до смерти захотелось оказаться рядом с Варей, Варюшей… Увидеть ее чистые глаза, услышать нежный грудной голос, прикоснуться к ласковым рукам, чтобы остудить свою горячую голову, ощутить покой. Убаюканный приятными мыслями об удивительной женщине, встретившейся на его пути, Савелий задремал.

— Кажется, это и есть Каменистая поляна… — неуверенно произнес мужчина лет сорока. Его хмурое лицо пересекал рваный шрам: то ли от ножа, то ли от когтей хищного животного.

— Кажется, или она и есть? — недовольно спросил капитан и передразнил: — Да я… да я знаю тайгу, как свои пять пальцев! Развел блевотину: слушать тошно! — Он сплюнул.

— Я ее без снега хорошо знаю, а зимой только раз здесь бывал, — стал оправдываться мужчина со шрамом.

Он подошел к ровному полю и начал разбрасывать снег. Уткнувшись в булыжники, радостно закричал:

— Она! Она, эта чертова Каменистая поляна! Я же говорил…

— А то я начал думать, что этот стервец обманул, — ругнулся капитан, вытащив из кармана тряпичную карту, очень похожую на ту, что была у Савелия. — Куда же даль…

Но закончить ему не дал молодой парень, который отошел в сторону помочиться.

— Смотри, Фан! — прокричал он.

— Что? — встрепенулся капитан, выхватывая из кобуры пистолет.

— Да вот, читай! — Парень ткнул рукой в надпись на сосне. Все подошли ближе.

— Вот как, значит, — поморщился капитан, прочитав надпись на сосне. — И Угрюмый отпрыгал свое… — Он задумался на мгновение, потом добавил: — А может, сухарь? Для ментов налепил?

— Да нет, вряд ли… — протянул тот, что со шрамом. — Угрюмый на такие штучки не способен.

— Кто его знает…

Капитан немного помолчал, потом повернулся к мужчине со шрамом.

— Слушай, Меченый, ты говорил, что где-то здесь заимка есть?

— Ну… Егора заимка… егерь здесь был один… покойник сейчас. — Он презрительно сплюнул. — Я его хорошо знал, падлу! Попил кровушки… Сейчас, слышал, жена его там заправляет…

— А далеко до нее? — Капитан снова посмотрел в карту. — Ближе, чем до курка Браконьера, или дальше?

— По снегу-то за сутки добраться можно, а куда ближе… — Ему явно хотелось бы скорее очутиться в тепле, но и не хотелось получать нагоняй от строптивого капитана.