— Соображать надо! — сказали казарменские. — Бандюг подослали, потому что Анисимыч правду людям говорит.

Решили приютские ребята промеж себя охранять правдивого человека Анисимовича.

Начало

На тайной сходке ткачи и прядильщики договорились, что 7 января они на работу не выйдут. Но страх перед фабричным начальством был ещё велик. Как только раздался гудок, все отправились на фабрику.

Сторожа были предупреждены. С дубинками они стояли возле проходной и не давали рабочим задерживаться.

Моисеенко стоял поодаль, и горько ему было видеть, как, понурясь, идут рабочие на фабрику.

— Рабские души! — Моисеенко в сердцах кинул шапку на снег.

К нему подошёл ткач Волков.

— Не ругайся, Анисимыч. Видно, предатель был среди нас на сходке. Сторожей нагнали. Я посчитал — их тут больше двухсот человек.

— Их двести, а нас — восемь тысяч! — Моисеенко решительно запахнул зипунок. — Ладно, ещё поглядим, кто кого.

Волков и Моисеенко пошли на фабрику.

Приютские ребята, сидевшие, как воробушки, на деревьях, попрыгали в снег, побежали следом.

Машины уже были пущены, фабрика работала. Завидя Моисеенко, ткачи потянулись к нему.

— Сторожей с дубьём напугались? — сердито спросил ткачей Моисеенко.

Ткачи виновато молчали.

— Вот что, братцы! — крикнул Волков. — Ничего страшного, станки и теперь можно остановить.

— А потом что?

— Морозов приедет, губернатор, жандармы. Подадим губернатору наши требования. Чтоб Морозов не отвертелся.

— Тихо! — крикнули. — Младший мастер идёт.

— Почему не работаете? — спросил мастер. — Собираться запрещено.

— Ты, милый человек, — сказал из толпы Моисеенко, — шёл бы отсюда. А то ненароком зашибём.

Мастер постоял и, словно вспомнив что-то важное, быстро ушёл.

— Ура! — закричал Ваня-приютский.

Он подбежал к Моисеенко.

— Дядя Анисимыч, я знаю, как погасить газ.

Электричества ещё не было, фабрики освещали газовые горелки.

— Я тоже знаю как, да ведь высоко. Лестница нужна, — сказал ткач. — Станем брать лестницу, мастера увидят.

— Нас, малолеток, вон сколько. Мы на плечи друг дружке встанем и закроем кран. Пусть только горелки в первом ряду пригасят, чтоб не так видно было.

— За дело! — сказал Моисеенко.

К Моисеенко подбежала Марфа-ткачиха.

— Что, мужики, сдрейфили бунтоваться?

— Не сдрейфили, — сказал весело Моисеенко. — Заверните поскорее горелки в первых рядах станков.

«Началось!» — подумал Ваня.

Горелки гасли одна за другой, помещение погружалось в полумрак.

— Скорее! — скомандовал Ваня приютским.

Ребята собрались возле газовой трубы. На плечи Грине вскарабкался Миня, на Миню встал Кочеток и… не дотянулся до крана.

Ваня помогал Грине, увидел, что дело плохо, вскарабкался, как кошка, по спинам ребят и закрыл кран.

Стало темно.

Как остановили работу

Грохочут в темноте машины, словно поезд в тоннель нырнул. И разом тысячеголосый вопль:

— Выходи!

— Что делаети-и-и?!

— Выходи!

— Не тро-о-о-нь!

Станки умолкали. Моисеенко бросился на второй этаж выпроваживать людей.

— Смелее! Смелее, ребятки!

— Бабы, за мно-о-ой! — Марфа за грудки схватила какого-то мужичонку.