На ее кровати кто-то лежал.

Она остановилась на пороге и только тут ощутила оставшийся на полотенце запах. Приятный, знакомый, но тем не менее чужой.

— Эй, вам лучше вернуться в комнату для гостей и…

Договорить Аркет не успела — в постели была не Элит.

Волосы цвета восковой свечи, бледные, немного расплывшиеся во сне черты — узнавание пришло раньше, чем женщина успела сесть. И пришло оно благодаря запаху, вызвавшему в памяти сцену пятидневной давности, прикосновение влажной руки Джирала к ее подбородку и солоноватый душок высыхавших на пальцах императора соков девушки-рабыни. Ноздри ее затрепетали при воспоминании, и она вдруг поймала себя на том, что сама не знает, что скажет сейчас.

— Я… — Девушка определенно перепугалась и торопливо поднялась, натягивая на себя шелковую простыню. — Мне приказали, госпожа. Сам император… я не сама… я бы никогда…

Ей вспомнилось хитроватое лицо Джирала и слова, которыми он встретил ее, когда она вошла в тронный зал. «Я так понимаю, что прежде чем заглянуть к нам, вы наведались домой. И как там? Все в порядке?» Его похотливую усмешку и доверительный тон в палате перед ее отъездом. И брошенное вскользь обещание: «Пришлю девочку, как только ты вернешься».

Да, прихоти Джирала недооценивать нельзя. Это поняли пока еще не все — и при дворе, и в городе. Уж, казалось бы, должны были усвоить, но нет, урок не пошел впрок даже самой проницательной и прагматичной из его советников, Аркет Индаманинармал.

Она снова с благодарностью вспомнила Кефанина, его лицо, когда он, приняв Элит, пытался предупредить ее о гостье. Госпожа, там уже…

…в вашем доме нежданный гость.

…девушка-рабыня, ожидающая ваших распоряжений.

При этой мысли внизу живота словно тренькнул крошечный колокольчик.

Прекрати.

…неожиданный и щедрый подарок императора, доставленный и представленный без лишней скромности.

Вот и объяснение тому, что девушка делает в ее спальне. Джирал требовал строжайшего, до буквы, исполнения своих приказаний, и нередко в подробностях объяснял, что ожидает ослушника. Доставивший девушку посланник императора передал соответствующие инструкции Кефанину, и тому, чужаку по рождению, рабу с пяти лет, кастрату с пятнадцати, ничего не оставалось, как повиноваться.

Аркет откашлялась.

— Ничего, ничего. Все в порядке. Можете…

Но девушка уже откинула покрывало и поднялась — обнаженная, бледнокожая, с мягкими округлостями бедер, сочными, тяжело покачивающимися грудями. Опустившись на четвереньки, она подползла по ковру к ногам Аркет и встала на колени.

Аркет скрипнула зубами.

— Мне приказано ублажать вас, госпожа. — У нее был сильный акцент. Светлые волосы густой волной падали на лицо. — Вы только скажите…

Как же давно это было.

Рука потянулась к склоненной голове девушки…

…она же рабыня, Аркет…

…и повисла. Сердце дрогнуло и затрепетало, как птичка в клетке. Она заставила себя зажмуриться. Кровь гудела в крови, подгоняемая крином.

«Ты не человек, Аркиди. — Грашгал стоял у трапа корабля, и в его глазах блестели слезы. — Мы оставляем тебя, но никогда не позволяй себе думать, что ты человек. Ты — Аркет, дочь Флараднама из кириатского клана Индаманинармала. Вспоминай об этом в тяжелый час. Ты — одна из нас и всегда будешь одной из нас».