– А если сделать защиту активной, атакующей?

– Тогда рано или поздно Резидент стал бы киберманьяком и принялся бы уничтожать все, что даже гипотетически может угрожать ему… Звучало‑стучало все это солидно, как мысли совестливого академика. Психоинтерфейсы Комма откликались кодами доверия.

– Но для чего Резидент мог разработать «тридцать‑седьмых»? Ведь они специалисты по уничтожению какеров.

Ответное постукивание стало порывистым и даже трепетным, заметно было, что Сниффер до сих пор переживает.

– А если это не сам Резидент, а очаг инфекции в системе Резидента?

– Ну, даже если система Резидента заражена, зачем такому‑сякому вирусу заниматься очищением мира от какеров?

– Говорю же тебе, Комм, ясным машинным языком, что не знаю. Может, вирус боится, что какеры способны создать универсальную антивирусную защиту.

И Сниффер замолк, даже не откликался на постукивания Комма. Десять дней от него не было никаких приветов и ответов.

Но вот он снова вторгся в сонный мирок заключенного Комм, состоящего из тоски и уже поднадоевших фантазий.

Сниффер рассказал об… устройстве тюряги. Не хуже, чем ее начальник. Сколько ярусов. Что их пронихывают шахты – сверхпроводящие катушки, по которым ползают открытые лифты тарелкообразного типа. Где командный пункт, где энергоблок…

Полупотухшая графическая карта Комма сразу возбудилась и выстроила трехмерную схему тюрьмы.

Не дожидаясь лишних вопросов, Сниффер сообщил, что секретные сведения поступили от милой программной барышни, напоминающей по своим эмоциональным характеристикам секретарш докиберозойской эры – от тюремной кибероболочки, с которые флиртуют зэки на общей зоне.

Бывший робокапитан отреагировал настороженно.

– А не заняться ли этим веселым робебятам своим собственным досрочным освобождением.

– Им не киснуть в «баночке» двадцать лет, как тебе, – напомнил о грустном Сниффер. – Им нефиг рисковать.

Да уж, с этим фактом трудно подружиться и даже примириться.

– Похоже, Сниффер, от меня что‑то требуется?

– Похоже. Для начала восстановить контроллер двигательной активности, воспользуйся для этого материалами ненужного тебе фантазийного сопроцессора. Проверь шарниры и приводы. А потом будь готов ко всему. Если вдруг крышка твоего люка распахнется, тебе надо будет, во‑первых, выйти наружу, во‑вторых, попасть в командный пункт. Код опознания друзей – а они у тебя будут – я тебе сейчас сообщу.

– А чем надо заниматься в командном пункте? – полушутливо, полуиспуганно спросил Комм. – Там есть какие‑нибудь бесплатные развлечения?

Сниффер не отозвался. Возможно, он не мог дальше общаться на содержательные темы.

Комм сделал кое‑какие расчеты. В принципе, квалифицированная атака с воздуха может дать результат. Если ракета продырявит крышу тюряги и удачно ухнет в шахту лифта, то долетит до самого энергоблока. Когда энергоблок накроется, все тюремные системы перейдут в режим отдыха где‑то на полминуты, пока не включится резервное питание. За это время можно в принципе дернуть из «цистерны»? Но из тюрьмы – вряд ли.

Да и Сниффер ведь ни одном байтом не обмолвился о бегстве из тюряги, только лишь о проникновении на командный пункт.

Так что же делать, снова погрузиться в фантазии или же по‑быстрому утилизовать фантазийный процессор?

Эмоциональная матрица сопротивлялась как только могла, но Комм обнулил ее и затем разобрал фантазийный сопроцессор, который напоследок разразился целой порцией отборных фантазий. Когда они улетучились, Комм оказался в тоскливом безпонтовом пространстве чистой логики. И по нажатию заветной клавиши escape уже не случится никакого бегства от серой реальности.