Одновременно готовились к выходу в море и три миноносца, также прорвавшиеся сюда из Порт Артура. «Бесшумный», «Бесстрашный» и «Беспощадный» должны были уйти вслед за флагманом, вместе они представляли внушительную силу, и шансы прорваться во Владивосток у импровизированной эскадры, по мнению возглавившего экипаж старшего офицера, имелись.

Надо сказать, в техническом плане состояние кораблей, прибывших сюда изрядно побитыми, оказалось вполне приемлемым. Все же ремонт, пускай даже и без постановки в док, но хотя бы и без угрозы обстрела, многое значил. К тому же немцы за относительно небольшую плату оказали помощь, а они — механики великолепные. Даже здесь, в глухой провинции, они держали людей грамотных и хорошо подготовленных — таких, которых всегда не хватало русским. Если быть до конца честными, обслуживание механизмов на русских кораблях ужасным было не назвать, но и выше посредственного оно никогда не поднималось. В результате ремонт и профилактика при участии грамотных специалистов оказался весьма кстати. Немцам данное мероприятие тоже было выгодно — не участвуя в боях, они смогли изучить их реальные результаты, оценить воздействие снарядов на корабли и, вдобавок, получить серьезный опыт ремонта боевых повреждений, что для специалистов никогда всерьез не воевавшего германского флота оказалось весьма кстати.

Словом, к исходу третьего дня четыре корабля без особой помпы, но и ни от кого не скрываясь, покинули Циндао. Море вокруг было пустынным, лишь на горизонте маячил какой-то пароход самой гражданской наружности. Опознать в нем на таком расстоянии вспомогательный крейсер не было никакой возможности.

— У меня к тебе просьба, Михаил Коронатович, — Эссен, широко расставив ноги, стоял на мостике корабля и курил, окутывая всех вокруг облаком ароматного дыма, густым настолько, что, казалось, оно может посоперничать с выбросами корабельных топок. Про адмирала уже беззлобно шутили, что он демаскирует корабль.

— Я тебя слушаю, Николай Оттович, — не оборачиваясь, вздохнул Бахирев. — Внимательно слушаю.

Командир «Рюрика» облокотился о перила и мрачно смотрел в сторону германского порта. У него были связаны с ним далеко не лучшие воспоминания. Много лет назад — и не в таком уж отдаленном будущем — он привел в этот порт свой миноносец, чтобы сдаться и быть интернированным. Он помнил отчаяние того похода — и знал, что не сделать этого оказалось бы во сто крат хуже. И теперь он намерен был сделать все, чтобы миноносцу «Смелый» не пришлось разоружаться и стоять до конца войны в этой дыре…

— Кому-то надо принять командование над «Цесаревичем».

— У них же вроде бы есть командир.

— Нету. Как мне сообщил наш общий… друг, они с Матусевичем предпочли остаться в Циндао.

Бахирев неопределенно хмыкнул. Друг, сказал тоже. Хотя, конечно, Эссен с немецким губернатором встретился, пообщался — и договорился о взаимовыгодном сотрудничестве.