|
Креолы умели так искусно импровизировать, что знакомая музыка в их исполнении, поражала своей новизной. Мелодии танго, какие они играли, были проникнуты глубокой грустью. Под них было хорошо танцевать, Фиола смешивал себе мартини. Он приостановил свое занятие и сказал Каю: - Вы только взгляните на эту женщину: как она держит голову, какая линия идет у нее от висков к щекам и подбородку. Поздно, она уже скрылась... Через несколько минут волны музыки принесли женщину обратно. Она была запелената в парчу, и невозможно было определить, во что она одета - в платье или просто в кусок невероятно ловко задрапированной ткани. Узкие бедра начинались у нее очень высоко, на суставе играл отблеск света. Голову она слегка откинула назад, обнаженные плечи играли, сообщая трепет рукам. Все в ней было не вполне отчетливо - это и создавало волшебство. Скудное освещение спасало от разочарования, которое могли бы принести более четкие контуры. Эта тающая в сумраке, уносящаяся вместе с музыкой женщина была в тот миг каким-то чудом. - Как счастлив человек, когда его не слишком мучают метафоры и он наделен живой фантазией, - сказал Кай, - он способен тогда претворять подобные мгновенья в нечто почти романтическое. И насколько же ему лучше, чем тому мужчине, что танцует сейчас с этим парчовым созданьем. Он знает, любит ли она десерты, какое предпочитает вино и о чем охотней всего болтает. Для него это женщина, возможно, любимая женщина, а для нас она, - он взглянул на бокал Фиолы, - я вижу, вы уже выпили свой мартини, поэтому я могу выразиться более точно: для нас она символ вдохновения. Это почти вершина того, чего можно желать. Фиола задумался. - Может быть. Такие встречи где-то на периферии чувств полны особой прелести. Почему вы считаете, что каждый шаг поближе приносит разочарование? - Он не приносит разочарование. Он просто гораздо меньше дает. Уточняет, проясняет, завязывает отношения и - скажем прямо - снимает Чары. - Это теория. - Конечно, - согласился Кай, - и было бы очень глупо следовать ей в жизни. Это вообще нелепость - жить согласно принципам, хоть бы и безупречным. Теория - это лекарство, ее принимают, когда она необходима и, по возможности, с примесью софизмов. - Это удобно. - Всякое удобство имеет прежде всего то преимущество, что оно удобно. Есть у него и другое: что оно легко подворачивается под руку. Почему бы не использовать все это как двигатель для собственного существования? - Для такого взгляда имеется превосходное определение: аморальный, - заметил Фиола и слегка поморщился. - К тому же он нелогичен, и это хорошо. Прогрессивные убеждения насквозь пронизаны логикой. |
