«Волмарт» располагался у южной окраины; над парковкой подрагивал раскаленный от жары воздух. Труппа остановила повозки у сломанных дверей, и артисты принялись привычно ухаживать за лошадьми и попутно спорить, какую пьесу сегодня исполнить или же вообще устроить музыкальный вечер. Ни Чарли, ни гитарист так и не появились.

— Может, они сейчас где-то работают, — предположил Август.

Кирстен казалось, что город слишком пуст. Вдалеке возникали миражи — призрачные омуты на дороге. Человек, толкающий тачку, будто шагал по воде. Между домами шла женщина с охапкой стираного белья. И больше никого.

— Я бы предложил «Лира», — сказал Саид, актер, — но не знаю, стоит ли погружать этот город в еще большую тоску.

— В кои-то веки я с тобой согласна, — отозвалась Кирстен.

Другие актеры продолжали спорить. «Король Лир», ведь они репетируют уже неделю — Август занервничал — или «Гамлет», потому что его не исполняли уже месяц?

— «Сон в летнюю ночь», — объявил Гил, разрешая тупиковую ситуацию. — Думаю, самое время для фей.

— Что, вся наша компания в сборе?

— Ты лучше выкликай каждого порознь соответственно списку.

Джексон играл Мотка уже с десяток лет и единственный сегодня справлялся без сценария. Даже Кирстен пришлось дважды взглянуть на текст — с тех пор как она исполняла роль Титании, прошли недели.

— Здесь как-то тихо, правда? — произнес Дитер, стоявший рядом с Кирстен.

— Даже страшновато. Помнишь, как мы в прошлый раз здесь были? За нами через весь город шли десять или пятнадцать детей, потом они смотрели репетицию.

— Твой выход, — подсказал Дитер.

— Я же ничего не путаю? — Кирстен вот-вот было пора на «сцену». — Они все вокруг нас толпились.

Дитер нахмурился, бросив взгляд на пустую дорогу.

— …но отойдем! — произнесла Александра в роли Пака. — Смотри: вот Оберон.

— А там — царица, — отозвалась Лин, фея. — Как некстати он!

— К добру ли эта встреча при луне, надменная Титания?

Саид держался с царственностью, в которую Кирстен когда-то влюбилась с первого взгляда. Даже здесь, на парковке, в этом пекле, с влажными пятнами на футболке и в драных на коленях джинсах, его все равно можно было с уверенностью назвать королем.

— Что это? Ревнивый Оберон? — уверенно шагнула вперед Кирстен.

Они с Саидом встречались два года, пока четыре месяца назад Кирстен не переспала со странствующим торговцем — наверное, от скуки. Сейчас они вместе играли в «Сне в летнюю ночь», и Кирстен не могла смотреть Саиду в глаза.

— Умчимся, феи! Мне вид его и ложе ненавистны.

Донеслись смешки. Саид ухмыльнулся.

— Господи, — расслышала Кирстен бормотание Дитера, — ну вот обязательно, что ли?..

— Стой, дерзкая, — произнес Саид, растягивая слова. — Иль я тебе не муж?

«Дорожная симфония» столкнулась с той же проблемой, от которой повсеместно страдали любые сборища людей еще до катастрофы и, без всяких сомнений, даже в доисторические времена. Взять, например, третьего виолончелиста: он уже несколько месяцев пытался взять Дитера измором, ведь тот имел неосторожность заметить, как рискованно играть на инструменте в опасной местности — при хорошей погоде звуки разносились на милю.