— Эй, встать можете? Тут койка есть… Давайте… осторожно… Сейчас уже согреетесь…

Уложила с грехом пополам. Стянула с него, не сопротивляющегося и вряд ли осознающего происходящее, кроссовки (про себя присвистнув: "Пяток километров по зимнему лесу в осенних кроссовках!"), попыталась растереть ступни, жаль, спирта нет. Поглядела под рубашкой — целая россыпь ссадин и синяков. Лиловые ребра и ощупывать не стала — всё равно не разбирается в этом. Тут определенно ничего не могла сделать. Но судя по виду, могла предположить — били ногами. Поёжилась… Набросала на него тряпья, койку сдвинула ближе к печке. Сейчас бы ему еще чаю горячего…

— Иди… охоться… — прошелестел. — Оборотень должен… охотиться…

Значит, что-то еще понимает.

— Позже. Не могу Вас оставить. Расскажите лучше мне про оборотней, а? Можете сейчас? А я воды нагрею, каких-нибудь травок заварю.

— Иди охотиться, оборотень… — с трудом перевернулся на бок, застонал, ощупывая непослушными руками свои лицо, рёбра, колени. Щеки у него были влажные, впалые. — Оттаиваю… Больно, зараза… Тебе нужна свежая кровь… Иначе совсем… крышу снесет… на меня кинешься…

Сглотнула. В самую точку. Терпеть уже сил нет. Он прав. Только он же на ладан, кажется, дышит. Его нужно напоить, прогреть, чем-то покормить. Непонятно только, чем. И он сам холодный, а лоб горячий. Тут ни одной таблетки аспирина совершенно точно нет — аптечку здесь на зиму не оставляют.

— Но Вы как же?

— Мне…будет лучше спокойно лежать…. чем попасть тебе на зубы, оборотень… Уходи… Если точно хочешь помочь, принеси мяты, толокнянки, тысячелистника, шалфея… чего-нибудь… и жратвы… чего сама поймаешь… мне хоть косточку. Не ел сегодня…

Швыркнул носом, размазал по щекам то ли слезы, то ли истаявший снег, закрыл глаза и задышал часто и тяжело. Только сейчас увидела, что он довольно привлекателен, несмотря на измученную бледность. Правильные черты лица, красивой лепки голова. Глаза светлые. Не голубые, кажется, просто светлые. Большего в неверном свечном свете не разобрать…

И он был чертовски прав. Он сейчас самая легкая добыча для неопытной пантеры. Кость перед смертельно голодным животным. Накидала на него еще тряпок, спросила, не хочет ли пить. Отказался.

Хотела спросить, как снова сделаться черной кошкой, но только резануло сытным запахло крови, сама всё поняла. Бросилась к порогу, не оглядываясь, утонула в черной снежной ночи, опять забылась и растворилась в новых запахах, цветах и звуках.

За спиной осталась распахнутая дверь и теплый оранжевый свет в проеме.

Впереди… О том, что будет дальше, она не задумалась. Пантеры не привыкли задумываться о будущем.

Быличка.

…А еще Витька рассказывал, ну тот, помните, который в первой своей археологичке спьяну на березу залез, а слезть не смог…. Так вот, говорит, на первом раскопе чертовщина всякая творится. Говорит, местные вообще близко к нему не подходят, даже клюкву там рядышком не собирают. Проклятым местом называют. Темный люд, что с них взять. У них телевизор-то только по великим праздникам показывает, а телефон у фельдшерицы, через раз до города дозвониться можно, даже если человек помирает.