— Эй, стой, куда? — заволновался он, разворачивая её в обратную сторону. — Второй раунд! И нафига ты юбку опять натянула…

Айя без слов хлопнула себя ладонью по лбу, повернулась к нему спиной и упёрлась руками в стенку.

Примерно через пару минут в двери постучали.

— Бл*. В самой середине процесса!.. — тихонько просипел Рыжий ей на ухо, ускоряясь. — Ни раньше, ни позже!..

— Они ж не в курсе, что мы здесь кроликов изображаем, — так же шёпотом ответила она. — Может, туалет кому-то понадобился. Мы тут уже сколько торчим, ещё и вдвоём.

— Эй, молодые! — из-за двери раздался взволнованный голос Эрнесто.

Что интересно, тоже шёпотом.

— Вылезайте! — потребовал полицейский. — Тут прокурорские приехали, нужен Седьков!

— Мне начинать пугаться? — Айя почувствовала, что тон соотечественника далёк от спокойного.

— Да я пока сам не понял, — раздалось с той стороны двери.

— Бл*. Страшно. — Она покосилась через плечо назад.

Виктор, в отличие от неё, не испытывал ни малейшего неудобства и был сфокусирован на одной единственной, достаточно утилитарной, задаче.

— Мне б твои стальные канаты вместо нервов, — вздохнула латиноамериканка. — Рыжий, иногда я тобой искренне восхищаюсь. Вот как сейчас например.

— Да чё там париться… Авось да рассосётся… Ща… ЩА… У-Ф-Ф!

— Эй, вы там что, *****сь?! — судя по неподдельному возмущению, Вальдес с той стороны двери не верил ни своим ушам, ни профессиональной интуиции.

— Боже упаси, как ты мог такое подумать. Заканчиваем дискуссию о французской философии середины восемнадцатого века, — на полном серьёзе ответила Мартинес.

После чего принялась лихорадочно возвращать одежду на место по второму разу.

Седьков задумчиво дослушал её тираду до конца, просветлел взглядом и весело заржал по окончании.

— Я тобой регулярно восхищаюсь, — сообщила она однокласснику даже без тени улыбки. — В том числе, в такие моменты. Именно они заставляют меня помнить о том, что этот говённый мир на самом деле — прекрасный и удивительный. ЭРНЕСТО!

— Что?

Рыжий, соединив руки в жесте просьбы, выбросил на пальцах, что ему нужна ещё минута и заперся в ближайшей кабинке.

— А что хотят прокурорские?

— Мутят. — В интонациях соотечественника, как назло, не прозвучало ничего успокоительного.

— На тему?

— Документы оформляют хитро.

— Там же всё должно быть на мази? Одноглазая там?

— Да, но с ней вообще никто не разговаривает. Ты же понимаешь, что при людях — и не будут.

— Что они делают такого, что заставляет тебя нервничать?

— Технично корректируют формы после заполнения нашими. Я тебе быстро не объясню, но если коротко, компромат.

— То есть?

— Избегают однозначных формулировок. Оставляют лазейки для повторной экспертизы или эксгумации — хотя наши исключили.

— Что это может быть? По твоему опыту либо с твоей точки зрения?

— Я же сказал, компромат. Опуская судебные процедуры — чтобы потом при желании можно было дёргать за верёвочку. Не железобетонно утверждаю, но с высоты моего опыта именно так.

— А юристы Хамасаки подъехали?

Глава 10

— А юристы Хамасаки подъехали? — Мартинес сегодня сама на себя не похожа.

— Какая-то ты повышенно тревожная нынче.

— РУКИ ПОМОЙ! — мгновенно вспыхивает возмущением она, глядя, как я направляюсь к двери с намерением её открыть и топать дальше.

Чуть подумав, возвращаюсь к крану и делаю, что просят.