— А там посмотрим, — уже совсем другим тоном завершил он вслух.

— Что? — Сора, стоявшая за спиной на коленях, его мимики не видела.

Потому качнулась вперёд, заглядывая в глаза.

— Сейчас расскажу, — пообещал он, дёргая её за руку и поднимая кучу брызг в бассейне. — Иди сюда.

Хадзимэ грубо прижал спутницу к себе, развернулся, перегнул её через бортик и сделал резкое движение.

— Ай!.. — она вскрикнула и напряглась. — Больно! Может, не туда?!

Он не ответил.

Расширения недоступны, но по опыту Хамасаки знал: физическая боль в такие моменты у неё парадоксально сочетается с полным эмоциональным удовлетворением от того, что ему хорошо и приятно.

— Минутка. Я быстро, — хрипло пообещал он, наваливаясь на неё ещё сильнее.

— Ай!.. ай... ай...

Китайцы. Никому и в голову не придёт, что Хамасаки может договориться с китайцами.

А мы всех удивим.

* * *

Не то чтоб мои спутницы мне мешали, просто когда рядом такие раздражители (в хорошем смысле), сосредоточиться и что-то обдумать сложно.

После того, как девчонки уходят, начинаю прикидывать план разговора с Тикой: это нужно сделать сейчас, не отходя от кассы.

Может, методически правильнее и было бы доехать домой, но по мне некоторые вещи откладывать нельзя.

— Что, поборол сложный старт? — напротив меня без затей шлёпается на стул мужик лет тридцати.

Говорит, что интересно, по-русски.

— Колись, как имплант замаскировал? — продолжает он, не заморачиваясь тем, что я его вижу впервые. — Почему он у тебя не определяется вообще ничем?

* * *

Глава 5

— А ты вообще кто? — спрашиваю, старательно оставаясь спокойным и тщательно посыпая рубашку солью в том месте, где краснеет пятно от томатного сока.

Собеседник внимательно наблюдает за моими действиями и ничего не отвечает.

— Ну вот и поговорили, — пожимаю плечами. — Предлагаю встать из-за моего стола по-хорошему.

— А не то что? — незнакомец вроде бы вежлив, хотя и на грани.

Если судить по поступкам — местами нарушение границ. Если же по мимике и интонации — возможно, есть смысл чуток пообщаться дальше. Теоретически. До первого обострения.

Как-то же он безошибочно определил целый пакет деликатных нюансов на мой счёт? Ну или думает, что определил.

Узнать намерения в любом случае не помешает — не помолчать же он за чужой стол уселся.

Точнее даже, не определил, а знал заранее. Не экспромт, явно.

— А не то любой из моих ответов тебе не понравится, — пожимаю плечами. — Причём диапазон самый широкий: от "получить по голове, не отходя от кассы" до "посидеть в тюрьме". Давно в тюрьме не сидел? Могу устроить.

Разумеется, я уже связался с Айей, хотя мой собеседник этого и не видит. Она сейчас, можно сказать, тут присутствует.

Мне даже пришлось преодолевать внутренний барьер (неохота обращаться за каждой мелочью к женщинам) — как-то так сложилось, что все мои точки опоры здесь относятся к прекрасному полу.

С другой стороны, от недооценки противника и переоценки самого себя до самых тяжёлых последствий — ровно шаг. Не будем обманываться: в ближайшем будущем во всей федерации не ориентируется вообще никто. Ничего подобного раньше не было и титульные титульных подобным образом никогда не вырезали. Да, всякое бывало — но не это.

Ну и куш в виде бессмертия на кону не стоял.

— Не можешь, — весело качает головой незнакомец. — Эмигрант без гражданства, натурал без импланта, семья без копейки денег. Ещё и батя твой преставился; кстати, мои соболезнования.