Длинная, дай ей бог здоровья, тоже не телилась — а мгновенно связалась с дежурным по участку копом (на самом деле — со старшим из пятерки "своих" патрулей). Как бы не быстрее, чем среагировала маман.

Всё. Дежурная братва из эскадрона уже в пути, причём hermanos охватывают целый квартал полумесяцем: непонятный взрослый русский из разделительных сегментов, даже отвяжись он от Рыжего, бесконтрольно из района теперь точно никуда не денется. Если же на его стороне вдруг (! ну а вдруг...) окажутся какие-нибудь недобросовестные служители закона — на этот случай в своих чатах щедро сыплет золотым песком Эрнандес.

Есть ещё в департаменте и честные копы, хех. Которые, будучи на дежурстве, с подачи диспетчера сейчас по возможности подтянутся к границам квартала для страховки и купируют все возможные осложнения, даже федерального масштаба.

Хотя откуда ему взяться, федеральному уровню. Русский Гена явно из другой песочницы.

— Всё-таки война — это битва ресурсов, — со вздохом пробормотала себе под нос младшая Мартинес, принимая файл с указанием стоимости "подстраховки" от подруги.

Мама мамой, но Рыжий где-то прав. У каждого из взрослых — слишком специфическая пашня. Надёжная защита по этим временам должна строиться комбинированно — из законодательной поддержки Хамасаки (плюс Эрнандес) и небрезгливых и аккуратных латинос эскадрона, выполняющих специфические распоряжения бегом.

Рыжий тем временем прислал ей в интерфейсе сжатые указательный и большой пальцы, а затем поймал чужой удар лбом.

В первую секунду ей захотелось ударить челюстью в пол. Зачем?!

Она отлично видела его параметры: он вполне мог уйти либо в сторону, либо назад!

Дальше мужики, ругаясь на своём языке, покатились по полу, переворачивая стол, стулья и сея хаос на ограниченном пространстве пяти квадратных метров.

Через пару секунд она сообразила, что Седьков не даёт типу размахнуться и тупо удерживает его до вмешательства охраны.

Заведение было приличным, оттого на подобный поворот не рассчитанным. Охрана-то прибежала, но где-то через минуты полторы. По каналу Виктора Айя видела, как их разнимают, растаскивают и вежливо уточняют, звать ли полицию (намекая, что в Мексиканской Пицце можно разойтись и проще).

— Я несовершеннолетний! — уверенно выпалил Рыжий со своего места. — Сидел кушал, никого не трогал! Прошу вызвать полицию и уведомить моего дееспособного законного представителя! — Он и заговорил канцеляритом специально для того, чтобы местные не смогли отвертеться.

В принципе, логично. Он явно что-то сообразил — раз сейчас несётся на жёлтый, не дожидаясь ни зелёного, ни красного.

Айя следом за ним шмыгнула носом и решительно направилась к двери: мама только успела порадоваться, что они вернулись. Даже не стала ругаться, что Виктор остался в городе: в локации, где он был сейчас, всерьёз можно было бы опасаться только орбитальной бомбардировки.

Лучше сдаться маме сейчас, не оттягивая: выслушаешь минуту — и свободен. А так ожидание наказания будет хуже самого наказания.

Дальхис Эскобар, что ни говори, при желании могла потрепать нервы даже родной дочери — если бы подумала, что та на неё окончательно забила и совсем с родительницей не считается.

* * *

На полу возимся около минуты, если верить таймеру в интерфейсе. Затем доблестная охрана заведения наконец добирается с первого этажа к нам, растаскивая нас так, чтобы даже доплюнуть друг друга не смогли.

Видимо, братва уже посмотрела, пока неслась сюда, кто виноват:

— Вызвать полицию или предпочтёте исчерпать инцидент на месте, иначе? — вежливый громила под два метра ростом обращается ко мне.

— Я несовершеннолетний! Сидел, кушал, никого не трогал. Прошу вызвать полицию и уведомить моего дееспособного законного представителя! — выдаю на одном дыхании, после чего злорадно показываю Гене язык.