Да ну! Что за пожар? Пленные — неприятность, но не настолько же.

— Я не готов сходу ни отказаться, ни согласиться. — В отличие от государственного чиновника, завуч был старше и опытнее. — Мне нужно всё обдумать.

Он не понаслышке учился общаться с людьми десятилетиями. Если расклада нет в личном опыте — нельзя ни отказывать, ни соглашаться. Нужно брать паузу на обдумывание, это аксиома.

Как известно, девять десятых подобных авралов рассасываются сами по себе в ближайшие сутки и вообще без твоего участия. Получается, и не отказал — и вмешиваться не нужно. Плюсы в кармане, а работать не надо.

Тем более что за подтирание чужих задов никакой благодарности никогда не бывает, особенно если зады — государственные.

— Сколько вам нужно времени на обдумывание? — попытался взять быка за рога звонящий. — Мне крайне неловко настаивать, но чрезвычайный характер обстоятельств буквально вынуждает. — Он добавил просящих ноток в интонацию. — У меня не так много технических возможностей сами переговоры организовать оперативно, до того, как смысл в них отпадёт. Вы — потенциальный джокер.

Можно подумать, удивил. Скажи что-нибудь новенькое.

— Минимум до вечера, — твёрдо ответил завуч. — Я отлично понимаю контекст и где-то вам даже сочувствую. — Почему нет, если на словах и без нарушений любых законов. — Но интересы наших с вами должностей во многом не совпадают. Надеюсь на ваше понимание того, что кроме вас в мире есть и другие люди, со своим кругом обязанностей.

— Принял. Сергей Сергеевич, ещё одна небольшая просьба.

Канал был защищён искусственным интеллектом с той стороны, потому собеседник чувствовал себя более чем свободно. Парадоксально — но единственной помехой в разговоре могло быть только чьё-то физическое присутствие, вон как голова Седькова в двери, тоже отлично понимающая по-русски.

— Что ещё?

В интерфейс упал пакет. Завуч, не торопясь, активировал.

— Небольшая услуга, ещё одна. Это, если можно, без каких-либо отлагательств. — Глаза чиновника неожиданно стали похожи на рыбьи. — Данный блок во время вашей обычной рабочей деятельности нужно загрузить следующему вашему ученику на концентратор. — Затем прозвучало имя. — Негласно, под видом любой формы замотивированного рабочего контакта. Вы же можете вызвать его к себе либо воспользоваться вашей сетью?

За тысячную долю секунды Трофимов возблагодарил всех богов, которых знал, хотя всю жизнь был воинствующим атеистом: включать нейрокоррекцию во время подобных контактов не только удобно, но и крайне полезно.

Никто по его мимике сейчас ничего прочесть не смог.

А ещё через какое-то мгновенно стало нехорошо: он увидел, что блок деловито отодвинул его собственный приоритет в управлении концентратором и имплантом.

_______

— Я не позволю убивать детей, — Трофимов внешне равнодушно покачал головой. — Никаких детей убивать не дам, без исключения. Мне кажется, вы просто заигрались там! Не лично вы, а ваш социальный слой. Да и срал я на вашу болтовню, которую вы сейчас пытаетесь представить как объяснение. — Он вызывающе поднял бровь.

По-хорошему, можно и нужно было начинать бояться: полученный им для дальнейшей трансляции комплекс был пакетом нейроустановок, весьма далёким от гражданского применения.

Излишне говорить, что первым делом полученный спрут мгновенно пустил корни в нейропрофиле самого завуча не для массажа пяточек: ненужный свидетель по определению должен иметь техническую возможность быть ликвидированным в любой момент.

Всё равно как мина с дистанционным подрывом в кармане, пульт от которой — в чужих руках.

Ты ситуацию не контролируешь, повлиять на неё не можешь, полностью зависишь от безвестного большого пальца на пресловутой красной кнопке, отстранённо вздохнул про себя педагог.