— Что тебе сказал завуч? Такого, что у тебя глаза стали, как у филина? — Хамасаки оказывает на меня неожиданно умиротворяющее действие. — И ты это вдобавок решил скрыть от остальных.

Она по-родственному берёт меня под руку и кладёт висок на плечо. Интересные ощущения.

— А приколи, ещё месяц назад ты о таком походе со мной даже мечтать не мог, — продолжает она, метким плевком сбивая летящую наперерез стрекозу. — О, у меня кое-какие функции восстанавливаются. Вау.

— Каким образом ты смогла активировать это расширение без импланта? — спрашиваю, чуть помолчав, совсем не о том, о чём хотел.

Продукт, который у неё сейчас сработал — игрушка, но для натуралов она недоступна.

— Расскажу, — обещает она. — Но сразу после тебя. Говори, что у тебя там с Трофимовым стряслось, видно же.

— С ним как раз ничего, он там с кем-то разговаривал и безальтернативно предложил зайти позже.

— В достаточно категоричной форме? — смеётся японка.

— Ага.

— Как у тебя сейчас с самооценкой? — её ладонь аккуратно гладит мой бицепс.

Сама она продолжает улыбаться.

— Зашкаливает, — ворчу. — Кабы были не кровные родственники — сейчас бы ещё веселее был.

— Угу. Я потому и добрая. Расслабься, я без задней мысли! Почему-то подумала: с отцом больше разговаривать не хочу и не буду. Маман оказалась способна на сюрпризы — тебя. Не то чтобы неприятно, на чёрт его знает, какие у неё ещё секреты от меня есть... Получается, мы с тобой — единственные люди в мире с настолько общим составом крови, у которых даже тайн друг от друга особых нет. — В интонациях японки помимо иронии звучит настойчивый оттенок вопроса.

Без затей вываливаю инцидент с её бывшей китайской подругой.

— Вот это да. — Миру разворачивает нас обратно, но шаг не ускоряет. — Так, сейчас соображу. Это как-то связано или с моим вирусом, или с этажом клиники, где твоя мама погибла... Чего молчишь?

— Думаю. Взаимоисключающие желания одолели.

— Какие?

— С одной стороны, хочется ей помочь. Просто какая-то физиология — зуд от неправильности.

— С другой?

— Неохота себя чувствовать идиотом. А почему-то кажется, что именно им и окажешься, если сейчас начать размахивать шашкой. И приняться разгонять тучи над её головой.

— Тебе и не стоит этим заниматься, — машинально замечает Хамасаки. — Если в их ровную шеренгу вломишься ты, могут реально постараться отомстить ей. Причём в такой форме и в такое время, что ты и захочешь — а ничего не сможешь сделать. А вот если поступить наоборот...

— Стой! Что задумала?!

"Сестра", не выпуская моего локтя, делает ещё один разворот на сто восемьдесят градусов:

— Да наши латиночки ещё полчаса будут тут приседать, Мартинес же сказала. Мы только под ногами путаться будем. Пошли пройдёмся по своим делам.

— Э-э-э, а куда ты сейчас меня тащишь?

— Да как раз эту проблему и решим, — абсолютно спокойно предлагает Миру. — Я же вижу, у тебя прямо триггер на эту тему: не успокоишься, пока не рассосётся.

— Она была уверена, что ты её проигнорируешь.

— Я же не ради неё, — пожимает плечами Миру. — Если бы речь шла только о ней, не знаю, как бы поступила. Честно. Но это же и тебе неприятно? А для тебя мне этот вопрос ничего не стоит решить, так почему не сделать?

— Хренасе, как между мной с тобой всё поменялось, — констатирую, когда мы уже подходим в школе. — Неужто правда как родные люди. Кстати, Юнь почему-то уверена, что мы с тобой ещё и спим вместе!

— Пха-ха-ха, ну а что она еще должна думать? — веселится азиатка.