— А на что думаешь поступать? — заинтересовался Седьков.

— Да чёрт его знает! — латиноамериканка искренне подняла брови вверх. — Я такое не планирую настолько заранее! Посмотрю ближе к вступительным.

— Фигасе вы спонтанные.

— Есть такое умное слово — этнопсихология, Рыжий. Нам дисциплина и планирование вдлинную — как собаке пятая нога, — пожала плечами Ана.

— Особенно в японо-китайском мире, где возможности наших кланов на старте уже априори ограничены, — продолжила её лучшая подруга. — Рынки очень много где пока не устоялись, я о планете в целом. Лично мои родители ещё ни в чём не уверены — можем и всей семьёй куда-нибудь сорваться. А муж… Скажем, я бы не хотела выбирать, или-или.

— А если сильная любовь? — Рыжий стремительно погружался в какие-то свои загадочные идеи глубже и глубже.

— Тогда всё возможно. — Твёрдо отчеканила Эрнандес. — Но о таком бессмысленно говорить заранее.

— Сильная любовь — это по факту залёт, Рыжий, — Айя машинально шмыгнула носом. — Её не спланируешь и в предварительных планах не учтёшь.

— О. А я и не подумал. Точно.

Седьков резко прибавил десяток лет на вид, если судить по лицу. Затем закинул ногу за ногу и продолжил механически бросать в рот ложку за ложкой, окончательно плюнув на свои идиотские правила и отдавая должное содержимому тарелки.

Айя аккуратно набрала в привате: "Сказать ему, что салат и кебаб лучше есть вилкой? Или…?".

"Молчи! 😲", — тут же отозвалась подруга. — "Не сбивай его с мысли 🤭. И я потом сама аккуратно намекну, не надо при всех 😝".

"Чувство такта — моя самая слабая сторона 😑. Хорошо, что есть ты", — вздохнула в чате Мартинес и вслух промолчала.

— Это ж правда залёт, если разобраться, — серьёзно продолжил товарищ через пару минут, переходя к фруктовому салату и глядя сквозь тарелку. — Лежит на поверхности, а я не сообразил.

— Ничего. Мы всегда намекнём на явные просчёты в логике, — вежливо улыбнулась Эрнандес.

— Угу. А концепция залёта в том и состоит, что он падает на голову неожиданно и ты его рассасываешь по мере поступления, — философски подытожила Мартинес. — Если бы ко всем залётам в жизни можно было подготовиться. Эх, Рыжий.

— И не говори. — Товарищ оторвался от тарелки и посмотрел на них более осмысленно. — А что будем делать, если я к вам привяжусь? Ань, помнишь, ты сама говорила? Первый раз, когда не дала?

Мартинес хрюкнула в стакан с соком так, что долетело даже до соседей за вторым столом.

Седьков, что интересно, не обратил вообще никакого внимания на их реакцию и целеустремлённо продолжил (с горящим взглядом):

— Ну, что я сейчас уязвим с психологической точки зрения! Типа, защитные реакции; бегу от одиноче…

— ПОМНЮ. — Подруга решительно пресекла его поток сознания.

Рука Эрнандес скользнула под столом ужом и остановилось на ширинке собеседника.

— Виктор, мы обязательно вернёмся к этому разговору, но в другом месте! — шепотом пояснила она товарищу, красноречиво стреляя глазами влево-вправо. — Не здесь, ради всего святого!

— Намёк могу дать. — А Айя решила отморозиться и быть самой собой. Оставлять недосказанности в таком месте ей не хотелось. — Рыжий, за что женщины любят мужчин в первую очередь?

— Сексапил? — предположил товарищ. — Деньги? Здоровье, с точки зрения будущих детей?

— Ты сейчас об инструментах. Вашего завоевания наших сердец. — Мартинес решительно плюнула на незаметные знаки подруги, в том числе в привате.