Ну и как тут не зависнуть?

— И в мыслях не имел, — заявляю абсолютно честно.

Это на самом деле правда. Надеюсь, у него сейчас работает расширение, чтобы это увидеть.

Доказывать, что за это самое место я её не хватал, в данный момент будет только хуже.

А ведь он слышал наш разговор! — доходит до меня в следующую секунду.

Ух ты. Получается, надзорные возможности местного искусственного интеллекта распространяются даже на парк. Надо запомнить на всякий случай.

— Ты ставишь меня между молотом и наковальней, — завуч словно забивает гвозди-десятки. — С одной стороны, я не потерплю…

— Потерпите, — вежливо перебиваю. — В нашей школе, в отличие от всего города, это не преступление. Даже файл есть в локалке: так и называется, "Дань". Лысый свою страничку ведёт персонально и аккуратно. Там, где я раньше жил, одного этого файла бы хватило самому ленивому оперу из полиции, чтоб Рашид уехал на пару-тройку лет учиться совсем в другом заведении. Более специальном. А у нас — норма, точнее, у вас.

— Этот файл — первая причина из пяти, по которым мы сейчас разговариваем, — бросает завуч с неприязнью.

Нихрена себе. Из пяти?!

— Из пяти?! Не будете ли любезны огласить список?!

— В силу ряда причин, у нас это действительно не отклонение от нормы. Раз. Два: Хамасаки-сан. Я бы очень не хотел попасть ей под руку, если нарушу своё слово тебя не трогать. Но когда я давал это обещание, речь не шла о твоём наезде на Али!

— Это был чистый экспромт. К тому же, давайте честно: я в своём праве? Или это беспредел? Не как завуч с учеником, по-человечески если?

— Третье, — он отворачивается и не отвечает прямо. — Чтобы ты не считал Трофимова необъективным.

У меня неожиданно загорается входящее от администрации:

РЕЙТИНГ ПОВЫШЕН НА…

— За что?! — моему удивлению в этом кабинете сегодня нет предела. — Спасибо, конечно, но… Вы не поясните?

— Ты действительно делаешь успехи в социализации. Учебный рейтинг состоит из нескольких блоков. Часть из них формируется на основании межличностного взаимодействия и отслеживается искином. Он рандомно вносит предложения, администрация рассматривает.

— Занятно… Спасибо.

Он морщится и продолжает:

— Ты готовишься к следующему туру чемпионата?

— Да.

— Четыре. Мне не хотелось бы, чтоб на турнире участник от моей школы щеголял рейтингом уголовника, выпущенного по амнистии.

Кажется, теперь мозаика сложилась. Почти.

— Пятое и последнее. Чтобы ты ни думал обо мне, я всегда стараюсь быть объективным. Раньше Виктор Седьков был кучей навоза, которую все старались обойти. Соответственно, он сам себя лишал почти всех возможностей роста.

— Страшно представить, как вы сейчас финишируете.

— Мне сделали предложение, — Трофимов неопределённо тычет пальцем-сарделькой в потолок. — Для тебя. Его суть: если ты добираешься хотя бы до пяти сотен рейтинга в обозримом будущем и продолжаешь выигрывать в кибер, то можешь претендовать на грант в первом лицее при Университете. Успешно претендовать, — подчёркивает он.

А вот тут у меня даже давление повышается: это очень серьёзный шанс, больше восьмидесяти процентов, усесться на грант уже в самом универе после школы. Вторым этапом.

Память предшественника услужливо сообщает: тот лицей — для реально одарённых. О нравах там предыдущее тело ничего не знает, но сама возможность является привлекательной даже для кого-то с фамилией Хамасаки, не то что Седьков.

Типа, ещё более высокая кузня молодой элиты. По факту, неполноценные студенты первого курса Императорского Университета Токио (филиала) — если ориентироваться на их учебную программу.