«Она похожа на прекрасную принцессу из самой волшебной сказки», — подумал Серёжа.

«Похоже, что она умеет летать», — вздохнул про себя старый барабанщик.

* * *

Серёжина мама пришла с работы и, как всегда, помедлила перед дверью. Она всякий раз входила домой с некоторой опаской: что сегодня придумал её сын? Ничего нельзя знать заранее, даже если в доме живёт просто человек двенадцати лет, а тут жил волшебник. И мама вынуждена была с этим считаться. Так часто бывает на свете: сердись не сердись, а считаться надо, если ничего нельзя поделать.

Несколько лет назад Серёжа, тогда ещё начинающий волшебник, превратил соседкин шёлковый шарф в скользкую змею. Превратил и позабыл, как превращать обратно. Мама плакала. Она обещала купить соседке новый шарфик, ещё лучший. Но соседка не радовалась и кричала про ответственность родителей за воспитание детей. Змея ползала по квартире, шипела в ванной и никто не мог в это утро почистить зубы. Наконец соседка ушла, хлопнув дверью, она помчалась в библиотеку и притащила толстую жёлтую книгу. Это был справочник «Как оказать первую помощь при укусе ядовитой змеи». Но справочник не пригодился, змея не успела никого укусить. К тому времени, как запыхавшаяся соседка примчалась из библиотеки, Серёжа вспомнил заклинание: «Маникюр-педикюр!» Шарф мирно повис на вешалке, только ещё некоторое время слегка шипел. Но по коридору уже не ползал.

В другой раз, когда Серёжа, вернувшись из кино, крикнул: «Конница-будённица!» — и превратил швейную машинку в гнедого скакуна, мама уже не плакала, она привыкла. Скакун бил копытом в паркет, всхрапывал и доставал головой до абажура. Звенели стремена. Мама молча посмотрела на Серёжу, и он с тяжёлым вздохом произнёс волшебные слова: «Белуга-севрюга!» Красавец конь растаял как дым, а привычная швейная машинка заняла своё место в углу возле окна. Серёжка был тогда на две недели оставлен без кино и без мороженого.

Когда в доме появились серые шустрые мыши, мама заявила вполне определённо: «Или я, или они».

Серёжа, как и все люди на свете, независимо от того, волшебники они или нет, любил свою маму и не хотел её огорчать. Но иногда всё-таки огорчал. А потом сам из-за этого очень огорчался и старался всё исправить. Но исправить было иногда легко, а иногда трудно.

Мыши носились по квартире, прогрызали круглые дыры в шкафу и в диване, поедали всё самое вкусное, противно пищали по ночам и никого не боялись. Мама стала нервной и вздрагивала при каждом шорохе. Она ставила во всех углах мышеловки, старалась не попадаться на глаза строгой соседке. Но мыши были хитрые и в мышеловки не попадались. Соседка ходила недовольная, громко хлопала дверью и шипела: «Напиш-шу ж-жалобу в Ж-ЖЭК».

Доволен был только кот Степан. Он, как зверь в джунглях, выслеживал добычу, подкрадывался из-за буфета и хватал мышь. Охотничьи успехи сделали кота самодовольным и несговорчивым. Он отворачивался от блюдца с молоком, не смотрел на сосиски и не позволял себя гладить. Наверное, кот думал про себя, что он вовсе и не кот, а, по крайней мере, тигр. На Серёжу и на Серёжину маму он смотрел свысока. И во всём были виноваты маленькие серые визгливые мыши.

* * *

— Надо разделаться с мышами, — сказал барабанщик, когда Серёжа пришёл к нему.

— А как с ними разделаться? — вздохнул Серёжа. — Я бы уж и сам рад. Но понимаешь… Я забыл слова. Волшебные слова нельзя путать, а то может ужас что получиться. А я забыл и никак не могу с этими мышами справиться.

Серёжа смотрел на барабанщика виновато и печально, барабанщику стало жалко этого вихрастого человека, который не всегда добросовестно учил даже волшебные уроки. Что с ним поделаешь? Надо его выручать, иначе какой же ты друг.