В зарослях что-то едва слышно зашуршало.

Движения Киры были молниеносны. Лук за мгновение оказался натянут. Короткий свист — стрела пронзила воздух и скрылась в кустах.

— Попала⁈ — завопил один из братьев.

— Я ничего не слышал, — ответил другой

— Ты бы услышал больше, если бы я не попала, — улыбнулась Кира.

Один из братьев полез в кусты и спустя минуту вылез, держа в руках здоровенного кролика, пронзенного стрелой.

— Насквозь пробила! — улыбнулся он. — Правда, наконечник попал в камень и слегка погнулся.

Лучница опустилась на одно колено, извлекла стрелу и внимательно осмотрела её и поморщилась от досады.

— На сегодня довольно охоты, — сказала она спокойно, убирая лук обратно в чехол. — И в следующий раз вы покупаете стрелы, если хотите дичи.

Пока шагали дальше, я немножко разговорился с лучницей. Узнал, что в рюкзаке у каждого есть минимум дров и еды, чтобы выжить, если они заблудятся. Еще узнал, что обычно до горы доходят часа за два, а на путь до пещеры тратят часов семь-девять. Но когда я спросил:

— Часто ли вы работаете на целителя? И вообще, в чём заключается ваша работа?

Лучница промолчала, слегка улыбнувшись. Ясно, не лезу.

Нам повезло. Спустя минут десять после охоты на кролика нас догнала повозка. Возница предложил:

— Подброшу вас. Всё равно пустой с города еду, урожай продал. Так хоть вас, ребята, довезу.

Лучница забралась первой. Я запрыгнул вслед за ней. Братья сели между нами, и даже бородач запрыгнул. Кстати, он единственный, кто ни словом не поблагодарил возницу.

Поездка на деревянной повозке мне понравилась. Мы выехали из сумрачного леса. Теплый ветер трепал волосы, солнце мягко грело плечи. Колеса скрипели, и этот звук сливался с шелестом травы вокруг.

Ветер нес запахи цветов, скрипели кузнечики. У меня снова захватило дух от свободы, от ощущения, что у меня — молодое тело, и передо мной открыты все пути.

Но радовался я этими прекрасными чувствами недолго.

Возница высадил нас возле перекрёстка, и мы свернули на дорожку помельче и поуже, которая уходила к горе. Здесь тоже были свои виды, но менее яркие. Было больше камней, меньше травы.

Спустя двадцать минут ходьбы по тропе, камней вокруг стало ещё больше. Трава почти пропала, только кустарники вгрызались в камни узловатыми корнями.

Мы дошли до ступеней, выдолбленных в камне. Поднялся лёгкий ветерок, небо заволокло тучами. Один из братьев тоскливо заметил:

— Опять снег будет в лицо лететь. Что за невезение, сколько бываем — ни разу тихой погоды не застали…

Мы потопали по ступеням. Ради интереса я пробовал считать ступеньки. На тысяче двухстах впервые сбился, но продолжил, приплюсовав пару десятков к последнему числу, которое помнил.

По мере подъёма холодало, и я наконец надел на себя вторые штаны, рубаху и кофту.

После полутора тысяч пройденных ступеней, на лестнице появился снег. Когда прошли еще полтысячи, ступени стали скользкими из-за льда.

Я дважды поскользнулся. В первый раз меня придержала за плечо лучница, во второй раз я, упав вперёд, успел выставить руки перед собой. Хорошо, что не покатился вниз — ступеньки крутые, мог и не остановиться, пока не отбил бы себе все. Слабое тело для такой дороги. Слишком крутой и длинный подъем.

Дошли до каменной платформы, предназначенной для отдыха, судя по лавкам и деревянному строению, сейчас заметенному снегом. Ступени уводили и дальше, но мы свернули направо, на широкую горную тропу.

К этому моменту я уже продрог. Ветер усилился и пробирался под складки одежды. Он стремился найти любую щель, чтобы добраться до кожи.