Глава 4

Зайдя в комнату, Вера почувствовала: сестра не спит. Она села на диван, нашла Катину руку.

— Привет.

— Привет, я тебя ждала.

— Хочешь чаю?

— С вчерашним пирогом?

— Можно и с пирогом.

Вера притащила с кухни чайник, тарелку. Сидя с ногами на диване, Катя ела прямо руками, облизывая пальцы. Ей казалось, что она снова оказалась в детстве, если и хотелось о чем-то говорить, то только о тех днях, когда они жили все вместе.

— Знаешь, Вер, я тоже хочу такие же волосы, как у тебя, надоело быть рыжей.

— Это проще простого, у мамы даже краска есть, я утром тебя покрашу.

— А давай сейчас, чего ждать до утра?

Вера обреченно покачала головой — похоже, сон сегодня откладывается, и, добродушно ворча насчет дитя, которое лишь бы не плакало, пошла в ванную. Через полчаса Катя уже сидела на стуле с намазанными краской волосами и рассматривала бумаги на Верином столе.

— Ой, что я нашла! — она вытащила пластиковую папку с двумя довольно неумело нарисованными картинками. — Это же мы с Сенькой рисовали свои мечты! Ты их до сих пор хранишь? Надо же, какими дураками мы тогда были! Я хотела выйти замуж за миллионера. Ага, прямо выстроились миллионеры в очередь! А ты? Помнишь, Вера, ты хотела стать учительницей. Как же — учительницей! Мама с детства видела нас врачами и никем больше.

— Дай сюда!

Вера взяла у сестры папку, села в кресло и положила рисунки на колени. Как же давно она их не видела! И Сеня… Как давно она не видела Сеню!

Ей было двенадцать, Катерине десять. Стояло лето. По утрам солнце уверенно затопляло комнату. Занятия в школе закончились, и можно было наслаждаться законным бездельем. В тот день Катя со Славкой и Костиком, верными друзьями, как обычно, возились в зарослях сирени возле дома. Вера сидела и листала книгу тут же, на скамейке. Она была так поглощена этим занятием, что очнулась только от толчка в бок и шепота сестры:

— Глянь, какой урод!

Мальчик и правда был странным: невысокого роста, толстый, с приплюснутым лбом, нависающим над маленькими прищуренными глазками, с оттопыренными ушами и редкими, словно прилипшими к голове, волосами. Выйдя из подъезда неуверенной и оттого казавшейся неуклюжей походкой, он плюхнулся рядом с Верой.

Видно было, что ему хочется присоединиться к компании, хохотавшей в кустах, но он не решался.

Вечером девочки наперегонки рассказывали родителям о том, как прошел день.

— Наш новый сосед — такой урод! Фу! — поморщилась Катя, плюхаясь рядом с мамой на диван.

— Никакой не урод, — возразила мама, — просто не такой, как все. — И она с улыбкой потрепала Катю по торчащим вихрам.

— А какой? — настаивала девочка.

— С синдромом Дауна. У него лишняя хромосома, поэтому он не похож на обычных людей, — сказал папа, отложив газету.

Мать кинула раздраженный взгляд на отца.

— Как хорошо, что ты отказался преподавать в институте, бедные студенты… Девчонки же не знают, что такое хромосомы.