|
И он имел на это полное право: он был поэт в душе, что достаточно доказывается его страстию к поэзии и терпением положить на бумагу 60 больших стихотворений. Некоторые[121 - В ПР зачеркнуто: «Некоторые <…> грабленого».] из них могут принадлежать и самому ему, как выше выписанная нами песня: «А и не жаль мне-ко битого, грабленого»[122 - В изданиях сборника Кирши Данилова эта песня называется «Да не жаль добра молодца битого – жаль похмельного».]. На Руси исстари заведено, что умный человек непременно горький пьяница: так или почти так справедливо заметил где-то Гоголь[123 - Имеется в виду реплика городничего из «Ревизора» (д. 1, явл. I).]. В следующей песне, отличающейся глубоким и размашистым чувством тоски и грустной ирониею, Кирша Данилов является[124 - В ПР зачеркнуто: «Кирша Данилов является <…> тип старой Руси».] истинным поэтом русским, какой только возможен был на Руси до века Екатерины Великой:
А и горе, горе-гореваньице! А и в горе жить – некручинну быть, Нагому ходить – не стыдитися, А и денег нету – перед деньгами, Появилась гривна – перед злыми дни. Не бывать плешатому кудрявому, Не бывать гулящему богатому, Не отростить дерева суховерхого, Не откормить коня сухопарого, Не утешити дитя без матери, Не скроить атласу без мастера. А горе, горе-гореваньице! А и лыком горе подпоясалось, Мочалами ноги изопутаны! А я от горя – в темны леса, А горе прежде век зашел; А я от горя – в почестный пир — А горе зашел, впереди сидит; А я от горя – на царев кабак — А горе встречает, уж пиво тащит. Как я наг-то стал, насмеялся он.
Кирша Данилов жил в Сибири, как это видно из частых выражений: «а по-нашему, по-сибирскому» и из некоторых поэм, посвященных памяти подвигов завоевателя Сибири, Ермака. Очень вероятно, что в Сибири Кирша имел больше, чем где-нибудь, возможности собрать древние стихотворения: обыкновенно колонисты с особенною любовию и особенным старанием хранят памятники своей первобытной родины. Вообще, в Сибири и теперь еще сохранился во всей чистоте первобытный духовный тип старой Руси.
«Древние стихотворения», заключающиеся в сборнике Кирши Данилова, большею частию эпического содержания в сказочном роде. Есть большая разница между поэмою или рапсодом и между сказкою. В поэме поэт как бы уважает свой предмет, ставит его выше себя и хочет в других возбудить к нему благоговение; сказочник – себе на уме: цель его – занять праздное внимание, рассеять скуку, позабавить других. Отсюда происходит большая разница в тоне того и другого рода произведений: в первом важность, увлечение, иногда возвышающееся до пафоса, отсутствие иронии, а тем более – пошлых шуток; в основании второго всегда заметна задняя мысль, заметно, что рассказчик сам не верит тому, что рассказывает, и внутренно смеется над собственным рассказом. |
