* * *

Из славного Ростова, красна города, вылетывали два ясные сокола, выезжали два могучие богатыря,

         Что по имени Алешинька Попович млад

         А со молодом Екимом Ивановичем.

Наехали они в чистом поле на три дороги широкие, а при тех дорогах лежит горюч камень с надписями; Алеша Попович просит Екима Ивановича, «как в грамоте поученого человека», прочесть те надписи. Одна из них означала путь в Муром, другая в Чернигов, третья – «ко городу Киеву, ко ласкову князю Владимиру». Еким Иванович спрашивает, куда ехать; Алеша Попович решает – к Киеву. Не доехавши до Сафат-реки (?), остановились на зеленых лугах покормить добрых коней. Здесь мы остановимся с ними, чтоб спросить, что это была за река Сафат, протекавшая между Ростовом и Киевом? Вероятно, она заплыла туда из Палестины… Разбив шатры, стреножив коней, добры молодцы стали «опочив держать».

         Прошла та ночь осенняя,

         Ото сна пробуждается,

         Встает рано-ранешенько,

         Утреннею зарею умывается,

         Белою ширинкою утирается,

         На восток он, Алеша, богу молится.

Еким Иванович поймал коней, напоил их в Сафат-реке и, по приказанию Алеши, оседлал их. Лишь только хотели они ехать «ко городу Киеву», как попадается им калика перехожий.

         Лапотки на нем семи шелков,

         Подковырены чистым серебром,

         Личико унизано красным золотом,

         Шуба соболиная, долгополая.

         Шляпа сорочинская, земли греческой,

         В тридцать пуд шелепуга подорожная,

         В пятьдесят пуд налита свинцу чебурацкого.

Вопрос: как же шелепуга могла быть в тридцать пуд, если одного свинцу в ней было пятьдесят пуд?.. Калика говорил им таково слово:

         «Гой вы еси, удалы добры молодцы!

         Видел я Тугарина Змеевича:

         В вышину ли он, Тугарин, трех сажен,

         Промеж плечей косая сажень,

         Промежду глаз калена стрела;

         Конь под ним, как лютый зверь,

         Из хайлища пламень пышет,

         Из ушей дым столбом стоит».

Алеша Попович привязался к калике, отдает ему свое платье богатырское, а у него просит себе каличьего, – и его просьба состоит в повторении слово в слово выписанных нами стихов, изображающих одеяние и оружие калики. Калика соглашается, и Алеша Попович, кроме шелепуги, берет еще про запас чингалище булатное и идет за Сафат-реку:

         Завидел тут Тугарин Змеевич млад,

         Заревел зычным голосом,

         Продрогнула дубровушка зеленая,

         Алеша Попович едва жив идет.