– Это еще зачем? Вылезай, ну, кому сказал? Выметайся отсюда.

Слова эти он произнес спокойно, с улыбкой. Потом в очередной раз отхлебнул из бутылки. Девушка заплакала. Это хорошо. По крайней мере, все обошлось без излишнего шума.

– Я... не могу...

– О'кей. Тогда шмотки свои выкидывай.

– А?..

Он надавил на одну из кнопок на подлокотнике и опустил стекло за спиной у девушки.

– Выбрасывай рюкзак, после чего я остановлюсь. Обещаю.

– Но зачем?.. Зачем вам это надо?

– Затем и надо. Ты хочешь, чтобы я остановился? Тогда выкидывай рюкзак.

Поначалу он даже подумал, что девчонка слишкомсильно перепугалась, что она так и будет сидеть и пялиться на него, неспособная ни на какие действия. Но затем, похоже, все же решилась, перегнулась через спинку сиденья, подхватила тяжелый рюкзак и стала подтягивать его к дверце. Она уже наполовину вытолкнула его в окно, когда Стивен неожиданно протянул руку и сжал ее грудь – несильно, скорее просто накрыл ее своей ладонью, так что девушка лишь застыла на месте и, все так же сжимая рюкзак, закрыла глаза и заплакала.

Он надавил сильнее.

– Ну, кидай, – тихо проговорил он. Девушка вытолкнула рюкзак в окно, и он шлепнулся на дорогу.

Тогда он отпустил ее.

В зеркальце заднего вида ему было хорошо видно, как рюкзак, высоко подпрыгивая, покатился по шоссе; его алюминиевая рама покорежилась, лямки у плеча лопнули, и наружу посыпалось все его содержимое – одежда, книги, бумаги, что-то там еще, – разлетаясь в разные стороны.

Стивен хохотал до тех пор, покуда рюкзак не превратился в крохотную точку у них за спиной.

Затем он стал сбрасывать скорость и наконец остановился.

Все так же манипулируя кнопками, освободил запор на ее дверце.

Девушка изумленно и одновременно нерешительно посмотрела на него. Неужели она действительно свободна?Интересно, – подумал он, – хватит ли ей ума запомнить номер его машины? Вряд ли.

Она распахнула дверцу и выкарабкалась наружу.

– Портленд ждет вас, – проговорил Стивен. – Желаю приятно провести время.

Мимо него со свистом пронеслась машина. Он снова вырулил на проезжую часть.

Я еду, Клэр,– подумал он. Настал день расплаты.

19.50.

Женщина присела на корточки у самого входа в пещеру – замаскированной мхом расщелины в скале, располагавшейся на высоте тридцати пяти футов над уровнем моря – и при тусклом свете догорающего заката принялась точить нож.

Снаружи доносились крики чаек и шелест накатывавших на камни приливных волн.

Нож она точила на маленьком кусочке карборунда, который был украден много лет назад и с тех пор постоянно хранился в небольшом кисете, притороченном к ее поясу и, таким образом, постоянно находился под рукой. С одной стороны камень был шершавый, зато противоположная его поверхность от частого употребления стала почти гладкой. Сначала она совершала круговые движения ножом по камню, постепенно продвигаясь от рукоятки к острию; лезвие от этого становилось хотя и довольно острым, но все же чуть зазубренным, вроде птичьего пера, после чего проводила ножом поперек точила, периодически переворачивая лезвие и удаляя крохотные шероховатости. Движения ее были тщательно выверенными и совершались совершенно автоматически.

Все свои мысли Женщина сосредоточила на находившихся внутри пещеры, и сейчас они, подобно стае зорких птиц, знакомых с каждой скалой, с каждой мельчайшей трещиной в, окружавшем их ландшафте, способных подметить в них любую, даже самую незначительную перемену, проносились над членами ее семьи, которых она, даже несмотря на явную дурашливость детей, отнюдь не считала в чем-то ущербными.