|
Чимоданов похлопал его по плечу. – Точно, сын мой! Стратегически верно мыслишь! На второй день, как меня сделали «бананом», произошло короткое замыкание. Подчеркиваю: маслу положено разливаться. Буслаев хмыкнул. Что ж, «бананы» тоже имеют право на маленькие тропические секреты. Минут пять спустя, когда Меф, помогая на добровольных началах гипермаркету, утилизировал просроченный йогурт, в дачном отделе возникла Вихрова. Злая и продрогшая. На Нате были белая юбка с нашитыми лепестками, желтый купальник и черная шапочка с усиками. Сзади к купальнику были прикреплены маленькие крылья. – Ты кто, ромашка? – спросил Меф. – Слепой, что ли? Пчела я! – простуженным голосом ответила Ната. И в самом деле: она была сердита, как пчела, и разве что не жужжала. – А почему юбка белая, а не полосатая? – Потому что пчела сидит на ромашке! Вот сейчас я присяду и буду на ромашке! Ясно тебе? Глаза протри!!! Меф не понял, как можно одновременно быть и ромашкой и пчелой, но оставил свои сомнения при себе. Слишком заметно было, что Вихрова не в духе. Мефодия она не видела давно, но смотрела на него кисло, не пытаясь притвориться, что рада. Это было даже не равнодушие, а нечто более глобальное. Как для антарктического пингвина не существует африканского страуса, так и Мефа для Вихровой тоже не существовало. Они обитали на разных материках, между которыми не было морского сообщения. – Уступи девушке место! – буркнула Ната Чимоданову. – Перебьешься! – отвечал Петруччо. Вихрова молча взяла двумя руками край гамака, дернула вверх и, стряхнув с него Чимоданова, как кучу мусора, улеглась сама. Оказавшийся на полу Петруччо без особой обиды лягнул Вихрову через гамак и переполз на надувные матрацы. Меф прикинул, что такой, как Чимоданов, вполне может стать мужем такой, как Вихрова. Они будут говорить друг другу «отвали!», раздраженно смотреть друг на друга и пинками вышибать друг из?под друга табуретки, если кто?то из них захочет присесть. И при всем том это будет прочная и вполне себе счастливая семья, поскольку оба принимают эти правила игры. Послышался шум и звук «дреньк?дреньк», точно колесики спешили по плитам. Кометой вырвавшись из дверей подсобки, по проходу прокатился на роликах деловитый худощавый мужчина лет сорока, в круглых очочках, строгом костюме, галстуке и белоснежной рубашке. На лице у него были написаны нетерпение и охотничий азарт. В одной руке он держал планшет с прикрепленной бумагой, а в другой – шариковую ручку. Не доехав немного до мангалов и матрацев, он свернул в отдел садового инвентаря – царство леек и лопат. Пчелка и банан спешно залегли. – Уф! Кажись, не заметил! – сказала Ната, трусливо высовывая голову. – Кто это? – спросил Меф. – Американец! Контрольщик! Кого подловит – тому лишнюю смену отработки! – шепнула Вихрова и, сорвавшись с места, кинулась в молочный отдел. На купальнике подпрыгивали крылышки. Правое торчало вверх, точно было уже на взлете. Левое же определенно шло на посадку. Петруччо встал и неспешно отряхнул колени. – А ты почему не бежишь? Он же на роликах! – поинтересовался Меф у Чимоданова. – В том?то и дело, – согласился Петруччо, таинственно прислушиваясь. В отделе садового инвентаря послышался грохот. Из прохода, прыгая, выкатилось ведро и куда?то заспешило. |
