— Это моя жена, — выпалил он, заикаясь и глядя на отца. — Надеюсь, вы отнесетесь к ней по-доброму.

Отец с ошеломленным видом вскочил на ноги. Мама же, не в силах вымолвить ни слова, лишь неотрывно смотрела на эту парочку, сжав руками горло. — И когда же это случилось? — спросил отец.

— Вчера, сэр, — резко ответила Джульетта, взяв инициативу на себя. Она прямиком направилась к маме и, склонившись, поцеловала ее в щеку.

— Постарайтесь понять и простить нас, — улыбнулась она. — Я безумно люблю вашего сына.

И мама, которая прежде всего была леди, а уж потом— папиной супругой, обняла ее и на мгновение прижала к себе.

— В таком случае будь к нему добра, — мягко сказала она. — Потому что я тоже очень его люблю.

Отец так до конца и не принял Джульетту. Помню, в тот день он вывел из стойла коня и куда-то ускакал верхом: много часов спустя он вернул лошадь в состоянии, повергшем мальчика-конюха в изумление. Но дело было сделано, и мы не в силах были ничего изменить.

С самого начала было очевидно, что Джульетта не нашего круга— хотя я начисто лишена снобизма. Просто она была какого-то вульгарного пошиба, девицей «без комплексов». Родственников у нее не было, за исключением какой-то тетушки Делии, обитавшей где-то на Среднем Западе. В Нью-Йорк Джульетта приехала, чтобы учиться музыке, — там Артур и встретил ее. Она его сразу покорила и красотой, пусть даже и вульгарной, и хрипловатым голосом, и песенками, и, наверное, чем-то еще— мне не дано было это понять.

Правда, Джульетта оказалась очень восприимчивой и быстро усвоила, как надо одеваться (первые ее наряды были просто ужасающими), как ездить верхом и даже как правильно говорить. Гордость Артура за нее была поистине трогательной.

— Она красивая, правда, Марша? — Очень.

— Ты не против моего брака?

— С какой стати? — беспечно заметила я. — Она же твоя, и ты ее любишь.

Но лично я никогда по-настоящему не любила Джульетту и не доверяла ей, а со временем выяснилось, что не я одна. У женщин она вызывала неприязнь, мужчины же, наоборот, ее обожали. Джульетта с удовольствием принимала их ухаживания, пела для них, поводя бедрами; свою квартиру вскоре она превратила поистине в кафешантан. Случалось, Артур возвращался домой и заставал жену в компании пьющих поклонников…

…Ворочаясь в постели с боку на бок, я не могла уснуть. В ушах все еще звучал ее резкий голос. Джульетта после ужина, поднимаясь по лестнице впереди меня, гибкая и легкая, словно девушка, постукивая по деревянным ступенькам высокими каблучками, вдруг обернулась и холодно отчеканила:

— Предупреждаю тебя, Марша, я останусь здесь до тех пор, пока вы что-нибудь не придумаете! Так что придется что-нибудь придумать, — и злорадно засмеялась.

Таким образом она пожелала мне спокойной ночи. 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Джульетта приехала в пятницу, и прошла еще целая неделя, прежде чем она таинственно исчезла.

Признаться, это была неделя сплошной нервотрепки. Сама-то Джульетта казалась спокойной и невозмутимой, хотя не раз еще возвращалась к своей идее получить единовременно крупную сумму. Значительную часть времени она проводила в постели или в долгих дискуссиях со своей Джордан; и, вдобавок ко всеобщей сумятице, звонки в доме, как и говорила миссис Кертис, действительно без конца звонили.