|
В воде плясали видения рая, мерещились изящные башни, рощи на холмах и золотые солнца. Радуга не стояла на месте. Она плавала направо и налево, вверх и вниз. Брызги с шелестом осыпали молитвенные флаги, которые обрели совсем уж фантастические цвета. Из долины доносился почти неумолчный грохот разбивающихся ледяных пластов. На протяжении всей своей жизни, посвященной исследованиям, Хью всегда приходилось искать красоту мира. Но никогда еще не бывало такого, чтобы она сама выходила к нему таким вот образом. Он заглянул в глубины памяти. Удалось вспомнить один подобный случай, но красота там была иная. Несколько десятков лет назад, дождливым днем в Йосемит-лодж, он поднял голову от карты, которую рисовал, и увидел стоявшую перед Энни. Радуга напомнила ему ту минуту. — Ну, и чего мы ждем? — спросил Хью. Красота не переносит продолжительного контакта с человеком. Едва успеваешь ощутить ее, как иллюзия увядает. И любовь тоже бывает чересчур сильной. Он узнал это на собственном опыте. Лучше, не задерживаясь, идти вперед. Огастин сдвинул спальный мешок и увидел через глубокую рану в полу, что тело исчезло. — Анди?! — позвал он, протянув руку к пропасти. — Она ушла, — сказал Хью. — Этого не может быть, — воскликнул Огастин. — Узлы были очень крепкими. Я ведь вязал их своими руками. — Она ушла, — повторил Хью. Он понятия не имел, что именно случилось ночью. Важно было лишь то, что происходившее закончилось. — Я поднял бы ее наверх… — растерянно протянул Огастин. — Теперь мы пойдем быстрее. Значит, она хотела именно этого. — Теперь они придут за нами, — сказал Огастин. Его босые ступни были мертвенно-белыми. Жертвы. Пройди через потусторонний мир, даже просто побудь немного в обществе духов — и обязательно утратишь какую-то часть своей плоти или духа. Хью это тоже знал. «Идти вперед». — Они не станут рисковать сегодня утром, пока лед продолжает сыпаться, — возразил Хью. — А когда это прекратится, мы уже будем стоять на вершине. К его радости, Кьюба согласилась с ним. — Мы уже почти там. Она смотрела свысока на открывшийся мир. Вокруг больше не было никаких гоблинов. Ее губы зажили, их уже не окрашивали бусинки крови. Ввалившиеся щеки округлились. Глаза обрели яркость. И, искрясь, смотрели на Хью. В этот миг Хью почти любил ее. Чувство захлестнуло его, пробудив сумасшедшие, давно захороненные эмоции. Перед ним, возможно, находилась женщина, которая могла бы занять место Энни. Ему показалось, что он не сможет дождаться того времени, когда срежет с кулаков грязный лейкопластырь, смоет кровь, копоть и пот и увидит Кьюбу тоже вымытую и отдохнувшую. Как она будет выглядеть в платье? Заплетает ли она волосы в косы? Если да, то в толстые или много тоненьких? Высокого ли она роста? Он еще ни разу не стоял рядом с нею. Он почти не знал ее. Они познакомились на краю света, во мраке, среди вселенского хаоса. Как они будут выглядеть рядом под солнцем? Она, видимо, не сомневалась, что заманила его к себе в спальный мешок, и это было совсем неплохим началом. Он был вдвое, если не больше, старше ее. Это вовсе не должно продолжаться вечно. Что-то уже началось, между ними возникла первая связь. Она была ранена. Он сможет вылечить ее. Они смогут отправиться на Нанда-Деви, раз ей так хочется, и на Баффинову землю, и в Трансантарктические горы. Почему бы и нет? Деньги у него были. Он мог показать ей весь свой мир, увезти в барханную пустыню, а оттуда в Тибет, в Париж, в замки на побережье Хорватии, в крепости крестоносцев в Сирии, через океаны, под звезды Южного полушария. |
