А им де, Родиону, подлинно ведомо, что у него, вора, того их полону на Царицыне нет ни одного человека. Да и в Запороги де хотел он, Стенька, послать прельщать, чтобы шли на государевы городы, а писал к ним о том, что будто ево, Стеньку с товарыщи, и их запорожских казаков, хотя бояря сводить з Дону и з Запорог».
Это последнее пребывание Разина в Царицыне трагично – рушатся планы один за другим, – но для описания скучно, и писатели что нибудь придумывают. С. П. Злобин, например, придумал, будто Разин наконец то понял, какой дорогой надо идти на Москву: «Изюм, Тор, Чугуев, Змиев, Царёв Борисов, Балыклея, Мелефа [Балаклея, Мерефа] – всё это были города, в которых вместо воевод сидели теперь разинские есаулы, города, которые крепкой рукой держал атаман Фрол Минаев». Брата же своего Фрола Разин ненавидит. Потом Минаев гибнет – и рушится вся жизнь Разина. Иногда мифотворчество бывает интересно даже безотносительно к герою мифа, само по себе. Минаев никогда не держал никаких городов и переметнулся на другую сторону. Он прожил долгую благополучную жизнь, многократно был избран войсковым атаманом, никто никогда не вспоминал о его кратковременном увлечении разинщиной. У Шукшина, например, он всегда был врагом Разина. Но вот одному автору нравится почему то один персонаж, а другого он невзлюбил – и так создаётся миф. Хорошо, если автор – беллетрист, а если историк?
Ко второй половине января Разин всё таки собрал достаточно людей, чтобы предпринять штурм Черкасска. Теперь то он, надо полагать, жалел до слёз, что не занялся Черкасском раньше. «Расспросные речи» в Валуйской приказной избе 17 марта 1671 года крестьянина Трофима Иванова, который жил в Кагальнике, занимаясь рыбным промыслом (Крестьянская война. Т. 3. Док. 27): «И ныне де во 179 м году после Богоявления господни пришол на Дон вор Стенька Разин в городок Кагольник со всем своим воровским собраньем и привёз с собою пушек с 30. И с тем де своим воровским собраньем ходил он, Стенька, под Черкаской донской городок, чтоб ево взять, а с ним де было воровского ево войска тысячи с 3 и больши... И ис под Черкаского городка пришёл в Когольник по прежнему, а над городом ничего не учинил, потому что ис Черкаского де городка по ево воровскому собранью стреляли ис пушак и в город ево не пустили. И он де, вор Стенька, хочет построить город на усть Данца Северского в Роздорах, чтобы никаких людей з запасом и дровами сверху не пропустить и Черкаской городок тот выморить. Да тот же вор Стенька со своим воровским собраньем со всеми астараханскими татары и колмыки хочет приходить под Воронеж и под Коротояк и под иные великого государя городы».
Это была ещё одна большая ошибка Разина: теперь и Черкасск окончательно понял, что жить «параллельно» не получится, кто то должен взять верх. Но Разин, кажется, от мысли управиться с Черкасском отказался, надеясь, вероятно, сохранить статус кво до весны – а весной, как пообещал Усу, приедет в Астрахань. Об этом говорится в показаниях боярского сына Алексея Ларина (Крестьянская война. Т. 3. Док. 208. 26 июля 1672 года), которого Ус прислал к Разину спросить, что делать с казной, хранящейся в Астрахани.
Он, как и раньше, слал свои предложения всем кому только можно: опять Дорошенко, который, как сообщалось, письмо его изорвал в клочки, крымскому хану, даже жившим в Персии татарам – так утверждает Стрейс, бывший в это время в Персии: «11 апреля привезли в Шемаху видного казачьего начальника. Он был отправлен вместе с тремя другими послами к принцу Булату, князю черкесских татар, чтобы склонить его придти с войском на помощь их господину, Степану Разину, за что тот не только пощадит его самого и страну, но и вознаградит богатыми дарами и подарками. Принц почёл себя настолько оскорблённым таким посольством и предложением, что тотчас же обезглавил троих послов и выбросил их тела орлам и воронам. Головы их он велел набальзамировать и положить в мешок и принудил оставшегося в живых четвёртого положить мешок на коня и отвезти шаху. |