— Ты мне этого не рассказывал, — упрекнула его Акила.

— Иногда полезно помолчать, — сказал Конан.

— Не пытайся иметь секреты от меня, — пригрозил маг. — Я неизбежно обнаружу недомолвки. Продолжай.

Конан рассказал о пути по пустыне, о драке с бандитами и об уничтожении племени.

— Бандитов нанял ты? — спросил Конан.

Маг кивнул.

— Да. Это было пробное нападение, попытка узнать, что из себя представляете вы и мой Противник. Я давно слежу за ним издали. Никогда раньше я его не видел и не имел возможности помериться силами.

— Ты постоянно говоришь так, будто он один, их ведь двое, — возразила Акила.

— Со временем все станет ясно. То есть если сочту вас достойными того, чтобы ради вас утруждать себя объяснением.

Едва сдерживая гнев, Конан рассказал о последних этапах путешествия, о битве с демонами бури и о пути по пустыне пешком, что чуть не явилось для Акилы концом. Все это маг выслушивал без каких-либо замечаний и не меняя выражения лица, его брови дрогнули только тогда, когда Конан описывал Амрама и передавал историю этого щуплого хамелеона. Конану даже показалось, что он разглядел улыбку на лице мага во время этой части рассказа, но затем улыбка исчезла.

Снова заговорила Акила и рассказала о том, как лезли на ворота и обследовали город, об этом она поведала быстро, так как понимала, что это неважно. Когда она описывала их пленение в огромном храме, колдун уперся руками в колени и весь подался вперед, внимательно слушая. На ковре перед ним мягко пульсировала внутренним светом кучка кристаллов.

Когда они дошли до беседы Конана с Омией, повествование взял на себя киммериец. Он повторил рассказанную Омией историю Джанагара, передавая дословно, и колдун кивал, будто все это он и ожидал услышать.

Акила закончила рассказом о побеге, поведав о том, как Амрам освободил их и сопровождал до самого храма, где они его потеряли.

— Остальное, — сказала она, — я думаю, ты знаешь.

— Все, кроме одного. — Он обратился к Конану. — Аббад действительно убил Омию? Мой гомункул был так высоко внутри идола, что я плохо видел, а звуков, как я уже говорил, он не передает.

— Убил, — заверил его Конан. — Будто лаская, перерезал ей горло.

— Так ей и надо, — сказала Акила, и слова ее, словно эхо, повторили три ее женщины.

— Вы бы так не говорили, если бы видели, — сказал Конан. — Аббад не совсем человек. Хотя все они не совсем люди. Ну вот, Арсаций, — он направил свои горящие голубые глаза на колдуна, — мы рассказали тебе правду и не пытались сделать тебе ничего плохого. Не объяснишь ли и ты кое-что нам?

— Ладно. Знай же, что история Джанагара, поведанная тебе покойной царицей Омией, правдива, по крайней мере настолько, насколько она знала эту историю. Эпос каждого народа повествует так, будто это единственный народ в мире. Но всегда есть и другие народы. Так же и с Джанагаром. Империя Джанагара была великой, но она включала в себя города-государства с неменьшим блеском, чем блеск самого Джанагара, и в эпоху смутного правления царей-жрецов Джанагара в этих городах возникло недовольство, они боялись пути, избранного зарвавшимися колдунами. Одним из этих городов был город-государство Пулавар, лежавший недалеко от того места, где сейчас граница Заморы.

— Там, где я видел храм, — сказал Конан.

Арсаций кивнул.

— Те развалины стен без крыши и разрушенная башня — это все, что теперь осталось от великолепного Пулавара, который в свое время по роскоши мог сравниться с самим Джанагаром. Самый могущественный маг Пулавара сформировал Гильдию Мургала, названную так по имени Силы, с которой они сообщались в сфере, где обитает это существо.