А он... он явно надеялся, что я сдамся,и сейчас не собирался отступать. Думал, я не выдержу первой. Ха-ха! Чтобы женщина да отступила? Меня скорее вурдалак сожрет прежде, чем я попрошу помощи у этого дурака.

   Сзади хрустнула ветка. Я чудом удержалась, чтобы не вздрогнуть. С лица Торна сходила довольная усмешка, в один момент он начал смотреть на что-то над моим плечом. Снова хруст, уже ближе – и я не выдержала. Обернулась, ожидая встретиться с горящими кроваво-красными глазами какого-нибудь оборотня, и... увидела только задорно прыгающую по полянке северную птичку.

   Торн сложился пополам от хохота.

   - Видела бы ты свое лицо, Котлетка!

   У меня только пар из ушей валил от злости. Задрав нос, я прошла мимо Уилла в дом. Душу грела только одна мысль : скoро, скоро я отомщу тебе так, что все горняки будут вспоминать это в мемуарах на пенсии!

***

Готовить торт решила в следующую ночь, сделав вид, что проглотила идиотскую шутку Торна. Если бы я преподнесла ему кусочек вкуснейшего тортика с волшебным сиропом сразу после шуточки, Торн бы что-то заподозрил. А тақ я весь день демонстративно его игнорировала , закончила разбор поступлений в библиотеку (и даже протерла полки), дождалась, пока Эрл дотравит глаза и спокойно пришла на кухню в одиннадцать,когда уставшие работяги разбрелись по комнатам. Кстати, удалось заглянуть в одну из спален, когда я проходила мимо. С ужасом выяснила, что только мне досталась индивидуальная комната. Горняки спали по двое, причем на двухярусной кровати! Помнится, в детстве я произносила это слово как «двухяростная»,и сейчас подумалось, что определение отлично подходило тому, что я увидела здесь. Живя на втором этаже в небольшой комнате вместе с другим мужиком – поистине повод для двойной ярости.

   Но как бы то ни было, дверь в кухню была надежно заперта, все ингредиенты лежали передо мной на столе, а в ногах крутилась возбужденная Умбря.

   - Значит так! - Я вчиталась в рецепт ведьмы Алессии и ещё раз повторила, чтобы ничего не напутать. – Сначала делаем коржики. Пока они выпекаютcя – крем. А пока коржики пропитываются кремом, делаем колдовской сироп и второй сироп, обычный. Колдовским поливаем кусок Торна, а обычным – все остальные. Чтобы не заметили разницы.

   Умбря явно волновалась: тень махала призрачными лапами и носилась по кухне.

   - Чего ты? Опасаешься, что не получится вручить нужный кусок Торну? Да брось, я все рассчитала! Торт выдается в конце завтрака, так? Пока они поглощают свою жуткую мясную кашу, я гляну, где сидит Торн и расставлю на тележке кусочки так, чтобы дать ему в порядке общей очереди. Или вовсе сделаю так, что ему останется последний кусок, он любит сидеть за дальним столиком. И все! Никаких проблем.

   Умбря с сомнением покачала головой.

   - Все будет нормально! Никто не запретит мне собственноручно раздавать приготовленный торт.

   На столе, усыпанном мукой, проявился вoпрос, мучивший Умбрю : а если он не будет есть?

   - Будет, – отмахнулась я. – Для Торна, кажется, пожрать – святое, вон, как на морковку обиделся. Α если он что-то заподозрит или вообще обнаружит зелье,то меня, быть может, отошлют обратно в Хиглейк-град.

   Не знаю, убедили мои аргументы Умбрю,или нет, но тень перестала нервировать меня сомнениями.

   На таком ответственном блюде, как торт, я по-ңастоящему расстаралась. Что ж, этот завтрак станет праздником для всех, кроме Уилла Торна. Того, что он сдаст меня Кейну, я не боялась. Во-первых, пусть докажет : торт-то уже съел, образцов взять негде, а во-вторых, у всех остальных все нормально, все ели и никто не отравился! Так какие претензии к приветливой и старательной Хейли? Ровным счетом никаких.