|
Thine is the stillest night, Thine the securest fold; Too near thou art for seeking thee, Too tender to be told.
Небытие — врачует?
* * * Небытие — врачует? Не верю я сему, ведь мертвому лекарства пожалуй, ни к чему.
Небытие — взыскует невыплату долгов? Но в этой бухгалтерии я не держу счетов.
* * * Is Heaven a physician? They say that He can heal; But medicine posthumous Is unavailable.
Is Heaven an exchequer? They speak of what we owe; But that negotiation I` m not a party to.
Я не видала моря…
* * * Я не видала моря и пустошей в цвету, но помню звук прибоя и вересковый дух.
Я не была с визитом у Бога в небесах, но знаю: дверь открыта — как будто дан мне знак.
* * * I never saw a moor, I never saw the sea; Yet know I how the teather looks, And what a wave must be.
I never spoke with God, Nor visited in heaven; Yet certain am I of the spot As if the chart were given.
Как лёгкий шарик от земли…
* * * Как легкий шарик от земли желает одного — освободиться и взлететь туда, где ждут его —
так рвется возмущенный дух покинуть плоти клеть, как птица, что обречена в неволе жить и петь.
* * * As from the earth the light balloon Asks nothing bur release — Ascension that for which it was, Its soaring residence —
The spirit turns upon the dust that fastened it so long With indignation, as a bird
Не жаждут этого венца…
* * * Не жаждут этого венца. Всевышнего чело его избрало ради нас и кровью истекло.
Доколе жив Пилат в аду, доколе есть тот ад, венец терновый жмет ему. И нет пути назад.
* * * One crown not any seek, And yet the highest head Its isolation coveted, Its stigma deified.
While Pontius Pilatus lives, In whatsoever hell, that coronation pierces him. He recollects it well.
Наш путь был завершен…
* * * Наш путь был завершен там, где пересеклись, развилки двух дорог: Вневременье и Жизнь.
Умерив бодрый шаг, мы оробели вдруг: вдали — мы знали — города, но мертвый лес — вокруг.
Отрезан путь назад, а впереди нас ждет Вневременья бесцветный флаг и Бог у всех ворот. |
