Почти не удивительно…

* * *

Почти не удивительно

 беспечному цветку,

 что холод шалой бритвой

 махнет по стебельку.

 Убийца светлоокий

 уходит, чинно-строг,

 а солнце мерит сроки,

 какие скажет Бог.

* * *

Apparennty with no surprise

 To any happy flower,

 The frost beheads it at its play

 In accidental power.

 The blond assasin passed on,

 The sun proceeds unmoved

 To measure off another day

 For an approving God.

 Все двери загодя раскрыв…

* * *

Все двери загодя раскрыв,

 рассвета жду одна,

 гадая: птицей он влетит

 иль хлынет, как волна?

* * *

Not knowing when the dawn will come

 I open every door;

 Or it has feathers like a bird,

 Or billows like a shore?

 Как тяжек путь земной…

* * *

Как краток путь земной,

 как безысходна боль,

 и сколько бед нас ждет

 — я знаю. Ну, и что?

 Смерть ожидает всех,

 и никакой расцвет

 не вечен: всё сгниет.

 — Я знаю. Ну, и что?

 Однажды в небесах

 всё взвесят на весах,

 получит всяк — свое.

 — Я знаю. Ну, и что?

* * *

I reason, earth is short,

 And anguish absolute,

 And many hurt;

 But what of that?

 I reason, we could die:

 The best vitality

 Cannot excel decay;

 But what of that?

 I reason that in heaven

 Somehow, it will be even,

 Some new equation given;

 But what of that?

 Здесь лето кончилось моё…

* * *

Всё, лето кончилось мое.

 Когда, какой душе

 цвести столь щедро суждено?

 А мне велят уже

 явиться в зимний дом,

 делить с морозом кров.

 Ну что же, скуй полярным льдом

 невесты южной кровь!

* * *

«Twas here my summer paused,

 What ripeness after then

 To other scene or other soul?

 My sentence had begun,

 To winter to remove,

 With winter to abide.

 Go manacle your icicle

 Against your tropic bride!»

 Сначала сердце просит…

* * *

Сначала сердце просит

 блаженств, потом — покоя,

 чуть позже — легких зелий

 для притупленья боли.

 А там — уйти бы в дрёму,

 и наконец — как милость —

 чтоб волей Инквизитора

 скорее смерть явилась.

* * *

The heart asks pleasure first,

 And then, excuse from pain;

 And then, those little anodynes

 That deaden suffering;

 And then, to go to sleep;

 And then, if it should be

 The will of its Inquisitor,

 The liberty to die.