* * *
Мы — вырастая из любви —
Кладем ее в Комод —
Где ей дается долежать
До Бабушкиных Мод.
* * *
Вся Суета в дому,
Где совершилась Смерть —
Значительнейшее из дел,
Творимых на Земле —
И Сердце подмести,
И уложить под спуд
До самой Вечности теперь
Ненужную Любовь.
* * *
В три тридцать одинокий свист
Безмолвным небесам
Окольный изложил напев
С опаской пополам.
В четыре тридцать снова гнал
Несовершенство с мест
И серебристой россыпью
Все подавлял окрест.
В семь тридцать уже где́ и ка́к —
Никто не мог найти,
И пусто было там, где звук, —
И мир был посреди.
* * *
По блеску его впалых глаз
Любой бы мог прочесть
Страницы боли, хоть о ней
Он слова не сказал.
Он весь был перечнем глухим
Стыдливо скрытых мук,
А исключеньем — разве лишь
Курсив его лица.
* * *
Две меры суткам есть:
Одна — что на часах,
Другая — что внушает нам
Надежды или страх.
Нам вечность сообщит
Покой или движенье —
Законов вечных бытия
Прямое выраженье.
Смерть вовсе не уход —
На созданной судьбой
Ландкарте новых нет границ —
Останься сам собой.
* * *
Безумье Радости узнать
Имущим не дано —
Пир Воздержания пьянит
Сильнее, чем Вино.
В том, что вот-вот рука возьмет,
Желаний цель ищи —
Не ближе — чтобы Тем, что Есть —
Не отвратить души.
* * *
Ненастигаемость того —
Кто Смерть осуществил —
Величественней для меня
Величья на земле.
Начертано душой
На теле: «Дома нет» —
И легкой поступи ее
Рукой не удержать.
Стихи в переводах Л.В.Кириллиной
Я — никто…
Я — никто. А ты — тоже таков?
Значит, нас пара таких чудаков.
Но — тсс, ни слова об этом:
не то нас осудят всем светом.
Как тошно быть важной особой,
и весь июнь, не устав,
твердить свое имя болотам
к восторгу млеющих жаб.
* * *
I am nobody. Who are you?
Are you nobody too?
Then there s a pair of us.
Don` t tell — they d banish us, you know.
How dreary to be somebody,
How public — like a frog —
To tell your name the livelong June
To an admiring bog.
Безумство — разум высших сфер…
Безумство — разум высших сфер
для видящего ока,
а в здравом смысле — тьма химер. |