И он от звука их завял.

         Я чувствовал, как погибал,

         Как медленно в печали гас

         Наш брат, незримый нам, близ нас.

         Он был стрелок, жилец холмов,

         Гонитель вепрей и волков —

         И гроб тюрьма ему была;

         Неволи сила не снесла.

VI

         Шильон Леманом окружен,

         И вод его со всех сторон

         Неизмерима глубина;

         В двойную волны и стена

         Тюрьмы совокупились там;

         Печальный свод, который нам

         Могилой заживо служил,

         Изрыт в скале подводной был;

         И день и ночь была слышна

         В него биющая волна

         И шум над нашей головой

         Струй, отшибаемых стеной.

         Случалось – бурей до окна

         Бывала взброшена волна,

         И брызгов дождь нас окроплял;

         Случалось – вихорь бушевал

         И содрогалася скала;

         И с жадностью душа ждала,

         Что рухнет и задавит нас;

         Свободой был бы смертный час.

VII

         Середний брат наш – я сказал —

         Душой скорбел и увядал.

         Уныл, угрюм, ожесточен,

         От пищи отказался он:

         Еда тюремная жестка;

         Но для могучего стрелка

         Нужду переносить легко.

         Нам коз альпийских молоко

         Сменила смрадная вода;

         А хлеб наш был, какой всегда —

         С тех пор как цепи созданы —

         Слезами смачивать должны

         Невольники в своих цепях.

         Не от нужды скорбел и чах

         Мой брат: равно завял бы он,

         Когда б и негой окружен

         Без воли был… Зачем молчать?

         Он умер… я ж ему подать

         Руки не мог в последний час,

         Не мог закрыть потухших глаз;

         Вотще я цепи грыз и рвал —

         Со мною рядом умирал

         И умер брат мой, одинок;

         Я близко был и был далек.