Глядят ежедневное солнце,

         зазна?ются.

         «Чего  – мол стоют лучёнышки эти?»

         А я

         за стенного

         за желтого зайца

         отдал тогда бы  – всё на свете.

Мой университет

         Французский знаете.

         Де?лите.

         Множите.

         Склоняете чу?дно.

         Ну и склоняйте!

         Скажите  —

         а с домом спеться

         можете?

         Язык трамвайский вы понимаете?

         Птенец человечий

         чуть только вывелся  —

         за книжки рукой,

         за тетрадные дести.

         А я обучался азбуке с вывесок,

         листая страницы железа и жести.

         Землю возьмут,

         обкорнав,

         ободрав ее,—

         учат.

         И вся она  – с крохотный глобус.

         А я

         боками учил географию,—

         недаром же

         наземь

         ночёвкой хлопаюсь!

         Мутят Иловайских больные вопросы:

         – Была ль рыжа борода Барбароссы?—

         Пускай!

         Не копаюсь в пропы?ленном вздоре я  —

         любая в Москве мне известна история!

         Берут Добролюбова (чтоб зло ненавидеть),—

         фамилья ж против,

         скулит родовая.

         Я

         жирных

         с детства привык ненавидеть,

         всегда себя

         за обед продавая.

         Научатся,

         сядут  —

         чтоб нравиться даме,

         мыслишки звякают лбёнками медненькими.