|
Ужас, ужас. Простите, я налью себе вина. Вы тоже? С удовольствием. Ну, что вы, я ничего не думаю! Когда и где мы познакомились? Не помню. Мне кажется, на пляже. Верно, там: в Ливадии, на санаторском пляже. А где еще встречаешься с людьми в такой дыре, как наша? Как, однако, вам все известно обо мне! Зато вам никогда не угадать тех слов, с которых наше началось знакомство. А он сказал мне: "Понимаю, как Я вам противен, но..." -- что было дальше, не так уж важно. Правда, ничего? Как женщина, советую принять вам эту фразу на вооруженье. Что мне известно о его семье? Да ровным счетом ничего. Как будто, как будто сын был у него -- но где? А впрочем, нет, я путаю: ребенок у капитана. Да, мальчишка, школьник. Угрюм; но, в общем, вылитый отец... Нет, о семье я ничего не знаю. И о знакомых тоже. Он меня ни с кем, насколько помню, не знакомил. Простите, я налью себе еще. Да, совершенно верно: душный вечер. Нет, я не знаю, кто его убил. Как вы сказали? Что вы! Это -- тряпка. Сошел с ума от ферзевых гамбитов. К тому ж они приятели. Чего я не могла понять, так этой дружбы. Там, в ихнем клубе, они так дымят, что могут завонять весь южный берег. Нет, капитан в тот вечер был в театре. Конечно, в штатском! Я не выношу их форму. И потом мы возвращались обратно вместе. Мы его нашли в моем парадном. Он лежал в дверях. Сначала мы решили -- это пьяный. У нас в парадном, знаете, темно. Но тут я по плащу его узнала: на нем был белый плащ, но весь в грязи. Да, он не пил. Я знаю это твердо; да, видимо, он полз. И долго полз. Потом? Ну, мы внесли его ко мне и позвонили в отделенье. Я? Нет -- капитан. Мне было просто худо. Да, все это действительно кошмар. Вы тоже так считаете? Как странно. Ведь это ваша служба. Вы правы: да, к этому вообще привыкнуть трудно. И вы ведь тоже человек... Простите! Я неудачно выразилась. Да, пожалуйста, но мне не наливайте. Мне хватит. И к тому ж я плохо сплю, а утром -- репетиция. Ну, разве как средство от бессонницы. Вы в этом убеждены? Тогда -- один глоток. |
