|
В этом есть свое очарование, поскольку мотивы, отношения, среда и прочее -- все это жизнь. А к жизни нас приучили относиться как к объекту наших умозаключений. И кажется порой, что нужно только переплести мотивы, отношенья, среду, проблемы -- и произойдет событие; допустим -- преступленье. Ан нет. За окнами -- обычный день, накрапывает дождь, бегут машины, и телефонный аппарат (клубок катодов, спаек, клемм, сопротивлений) безмолвствует. Событие, увы, не происходит. Впрочем, слава богу. Описанное здесь случилось в Ялте. Естественно, что я пойду навстречу указанному выше представленью о правде -- то есть стану потрошить ту куколку. Но да простит меня читатель добрый, если кое-где прибавлю к правде элемент искусства, которое, в конечном счете, есть основа всех событий (хоть искусство писателя не есть искусство жизни, а лишь его подобье). Показанья свидетелей даются в том порядке, в каком они снимались. Вот пример зависимости правды от искусства, а не искусства -- от наличья правды. 1 "Он позвонил в тот вечер и сказал, что не придёт. А мы с ним сговорились ещё во вторник, что в субботу он ко мне заглянет. Да, как раз во вторник. Я позвонил ему и пригласил его зайти, и он сказал: "В субботу". С какою целью? Просто мы давно хотели сесть и разобрать совместно один дебют Чигорина. И всё. Другой, как вы тут выразились, цели у встречи нашей не было. При том условии, конечно, что желанье увидеться с приятным человеком не называют целью. Впрочем, вам видней... но, к сожалению, в тот вечер он, позвонив, сказал, что не придет. А жаль! я так хотел его увидеть. Как вы сказали: был взволнован? Нет. Он говорил своим обычным тоном. Конечно, телефон есть телефон; но, знаете, когда лица не видно, чуть-чуть острей воспринимаешь голос. Я не слыхал волнения... Вообще-то он как-то странно составлял слова. Речь состояла более из пауз, всегда смущавших несколько. Ведь мы молчанье собеседника обычно воспринимаем как работу мысли. |
