|
Вон изменяет облик, как очертанья льдин, марля небесных клиник. Что это, я -- один? Или зашел в малинник? III Розовый истукан здесь я себе поставил. В двух шагах -- океан, место воды без правил. Вряд ли там кто-нибудь, кроме солнца, садится, как успела шепнуть аэроплану птица. IV Что-нибудь про спираль в башне. И про араба и про его сераль. Это редкая баба если не согрешит. Мысль не должна быть четкой. Если в горле першит, можно рискнуть чечеткой. V День пролетел. Пчела шепчет по-польски "збродня". Лучше кричать вчера, чем сегодня. Сегодня оттого мы кричим, что, дав простор подошвам, Рок, не щадя причин, топчется в нашем прошлом. VI Ах, потерявши нить, "моль" говорит холстинка. Взгляда не уронить ниже, чем след ботинка. У пейзажа -- черты вывернутого кармана. Пение сироты радует меломана. <1987> x x x Вечер. Развалины геометрии. Точка, оставшаяся от угла. Вообще: чем дальше, тем беспредметнее. Так раздеваются догола. Но -- останавливаются. И заросли скрывают дальнейшее, как печать содержанье послания. А казалось бы -- с лабии и начать... Луна, изваянная в Монголии, прижимает к бесчувственному стеклу прыщавую, лезвиями магнолии гладко выбритую скулу. Как войску, пригодному больше к булочным очередям, чем кричать "ура", настоящему, чтоб обернуться будущим, требуется вчера. Это -- комплекс статуи, слиться с теменью согласной, внутренности скрепя. Человек отличается только степенью отчаянья от самого себя. <1987> x x x Л. К. В этой маленькой комнате все по-старому: аквариум с рыбкою -- все убранство. |
