|
Как в петлю лезть, так сообща, суп выбирая в чаше, а курицу из борща грызть в одиночку слаще. Прощевайте, хохлы, пожили вместе -- хватит. Плюнуть, что ли, в Днепро, может он вспять покатит. Брезгуя гордо нами, как оскомой битком набиты, оттрогаными углами и вековой обидой. Не поминайте лихом, вашего хлеба, неба, нам, подавись вы жмыхом, не подолгом не треба. Нечего портить кровь, рвать на груди одежду, кончилась, знать, любовь, коль и была промежду. Что ковыряться зря в рваных корнях покопом? Вас родила земля, грунт, чернозем с подзомбом. Полно качать права, шить нам одно, другое. Эта земля не дает, вам, холуям, покоя. Ой ты левада, степь, краля, баштан, вареник. Больше, поди, теряли, больше людей, чем денег. Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза -- нет на нее указа, ждать до другого раза. С богом, орлы и казаки, гетманы, вертухаи. Только придет и вам помирать, бугаи, Будете вы хрипеть, царапая край матраса, строчки из Александра, а не брехню Тараса. * (Прочитано 28.02.1994 року, Квiнсi-коледж, вечiр. С магнiтна стрiчка цього вечора). Цей текст iз коментарiiм було оприлюднено у газетi "Вечiрнiй Киiв" 14 листопада 1996 року. * Стихотворение отсутствует в СИБ, даётся по интернет-источнику. -- С. В. Бегство в Египет (2) В пещере (какой ни на есть, а кров! Надежней суммы прямых углов!) в пещере им было тепло втроем; пахло соломою и тряпьем. Соломенною была постель. Снаружи молола песок метель. И, припоминая его помол, спросонья ворочались мул и вол. Мария молилась; костер гудел. Иосиф, насупясь, в огонь глядел. Младенец, будучи слишком мал чтоб делать что-то еще, дремал. Еще один день позади -- с его тревогами, страхами; с "о-го-го" Ирода, выславшего войска; и ближе еще на один -- века. |
