|
Это и есть начало письменности. Или -- ее конец. Особенно с точки зрения вечернего океана. 1994 MCMXCIV Глупое время: и нечего, и не у кого украсть. Легионеры с пустыми руками возвращаются из походов. Сивиллы путают прошлое с будущим, как деревья. И актеры, которым больше не аплодируют, забывают великие реплики. Впрочем, забвенье -- мать классики. Когда-нибудь эти годы будут восприниматься как мраморная плита с сетью прожилок -- водопровод, маршруты сборщика податей, душные катакомбы, чья-то нитка, ведущая в лабиринт, и т. д. и т. п. -- с пучком дрока, торчащим из трещины посередине. А это было эпохой скуки и нищеты, когда нечего было украсть, тем паче купить, ни тем более преподнести в подарок. Цезарь был ни при чем, страдая сильнее прочих от отсутствия роскоши. Нельзя упрекнуть и звёзды, ибо низкая облачность снимает с планет ответственность перед обжитой местностью: отсутствие не влияет на присутствие. Мраморная плита начинается именно с этого, поскольку односторонность -- враг перспективы. Возможно, просто у вещей быстрее, чем у людей, пропало желание размножаться. 1994 На независимость Украины Дорогой Карл XII, сражение под Полтавой, слава Богу, проиграно. Как говорил картавый, время покажет "кузькину мать", руины, кость посмертной радости с привкусом Украины. То не зеленок видны, трачены изотопом, жовто-блакытный Ленин над Конотопом, скроенный из холста, знать, припасла Канада. Даром, что без креста, но хохлам не надо. Горькой вошни карбованец, семечки в полной жмене. Не нам, кацапам, их обвинять в измене. Сами под образами, семьдесят лет в Рязани с сальными глазами жили, как при Тарзане. Скажем им звонкой матерью, паузы метя строго, скатертью вам, хохлы, и рушником дорога. Ступайте от нас в жупане, не говоря -- в мундире, по адресу на три буквы, на все четыре стороны. Пусть теперь в мазанке хором гансы с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы. |
