Но стерплю, не скажу ничего,

         Не наморщу чела моего!

         И, как дуб вековой,

         Неподвижный от стрел,

         Неподвижен и смел

         Встречу миг роковой;

         И как воин и муж,

         Перейду в страну душ.

         Перед сонмом теней воспою

         Я бессмертную гибель мою!

         И рассказ мой пленит

         Их внимательный слух!

         И воинственный дух

         Стариков оживит,

         И пройдет по устам

         Слава громким делам,

         И рекут они в голос один:

         «Ты достойный прапрадедов сын!»

         Совокупной толпой

         Мы на землю сойдем

         И в родных разольем

         Пыл вражды боевой;

         Победим, поразим

         И врагам отомстим.

         Я умру! На позор палачам

         Беззащитное тело отдам!

         Но как дуб вековой,

         Неподвижный от стрел,

         Я недвижим и смел

         Встречу миг роковой!

Такова его прекрасная по мысли, хотя и не безусловно не погрешительная по выражению, пьеса – «Божий суд»:[24 - В первоначальной публикации («Литературные прибавления к Русскому инвалиду», 1838, № 17) это стихотворение называлось «Духи зла», в сб. «Арфа» (1838) – «Божий суд». В современных изданиях Полежаева стихотворение печатается под названием «Тайный голос» и несколько отличается от текста в сб. «Арфа», который цитирует здесь Белинский.]

         Есть духи зла – неистовые чада

         Благословенного творца.

         Удел их – грусть, отчаянье – отрада;

         А жизнь – мученье без конца.

         В великий час рождения вселенной,

         Когда извлек всевышний перст,

         Из тьмы веков, эфир одушевленной

         Для хора солнцев, лун и звезд —

         Когда творец торжественное слово,

         В премудрой благости изрек:

         «Да будет прах величия основой!»

         И встал из праха человек;

         Тогда, пред ним светлы, необозримы

         Расстлались гордо небеса —

         И юный мир, как сын его любимый,

         Был весь – волшебная краса.