Есть у Полежаева несколько пьес в народном тоне; тон их не везде выдержан; но они вообще показывают в нашем поэте большую способность к произведениям этого рода. Таковы – «У меня ль молодца», «Окно», «Долго ль будет вам без умолку итти», «Там на небе высоко» и «Узник». Последняя особенно невыдержана и, несмотря на то, особенно прекрасна; вот лучшие стихи из нее:

         . . . . . . .

         Ох, ты жизнь моя, жизнь молодецкая!

         От меня ли, жизнь, убегаешь ты,

         Как бежит волна москворецкая

         От широких стен каменной Москвы!

         . . . . . . .

         Кто видал, когда на лихом коне

         Проносился я степью знойною,

         Как сдружился я, при седой луне,

         С смертью раннею, беспокойною?

         Как таинственно заговаривал

         Пулю верную и мятелицу,

         И приласкивал и умаливал

         Ненаглядную красну-девицу.

         Штофы, бархат, ткани цветные

         Саблей острой ей отмеривал,

         И заморские вина светлые

         В чаше недругов после пенивал.

         Знали все меня – знал и стар и млад,

         И широкий дол, и дремучий лес;

         А теперь на мне кандалы гремят,

         Вместо песен я слышу звук желез.

Как доказательство, что в натуре Полежаева лежало много человеческих элементов, выписываем его стихотворение на погребение девушки:

         Я видел смерти лютый пир —

         Обряд унылый погребенья:

         Младая дева вечный мир

         Вкусила в мгле уничтоженья.

         Не длинный ряд экипажей,

         Не черный флер и не кадилы,

         В толпе придворных и пажей

         За ней толпились до могилы.

         Ах, нет! простой досчатый гроб

         Несли чредой ее подруги,

         И без затейливой услуги

         Шел впереди приходский поп.

         Семейный круг и в день печали

         Убитый горестью жених,

         Среди ровесниц молодых,

         С слезами гроб сопровождали.