– Евгений Александрович, на выезд,   очень ласково прошелестел приятный женский голос за спиной.

От этого, правда, душевный дискомфорт от прерванного перекуса меньше не стал. Оно ведь каким голосом не говори, а ждут нас опять кровь, крики, людская боль.

– Что у вас?   подавляя попытку зевнуть во всю ширь рта, спросил я.

– Да вот, просят приехать, говорят, умирает. Двадцать лет.

Тоже обычное дело   парные случаи паровозом. Лишь бы опять не ток!

– Доктор, сворачиваемся   я повернулся к грустному Михееву   Не переживайте. Последний вызов.

Вот что сейчас делать без дворников в большом городе? Да и маленьком тоже? Как, допустим, найти жильца среди ночи, если адрес   только дом? Не будешь же бегать и ломиться во все квартиры подряд? А тут   и проведут, и покажут, и даже расскажут, если нужда появится.

– Священник приходил соборовать, отец Виталий,   объяснил нам очередной служитель метлы.   Совсем заплохел сыночек Марьи Ильиничны. Очень убивается. За полгода сгорел, почитай.

Вот сразу видно, что неведомая пока нам матушка больного дворнику весьма дорога. Наверняка рублем на Рождество не обходится. А что, таких жильцов обслуга ценит. Работа у дворника хоть и престижная, по крайней мере сейчас, но собачья. В режиме 24/7, пока не упадешь.

Я, как самый главный, вошел первым, остальные втянулись группой поддержки. Отец Виталий, встретивший нас прежде хозяйки, оказался похож на российский аналог брата Тука из рассказов о Робин Гуде   чуть ли не двух метров ростом, кулаки размером с мою голову. Но с вполне скрепной бородой и добрыми печальными глазами.

– Благодарю, что откликнулись. Прошу вас,   произнес он не очень уместным для его комплекции высоким баритоном.   Надежды мало, но как не попробовать…

Ладно, дядя, давай мы посмотрим. Ты у нас спец по соборованию и прочим загробным таинствам, а мы сейчас узнаем, точно ли умирает, и сколько там надежды осталось. Может, и рано в гроб.

Впрочем, стоило нам войти в комнату, где лежал больной, я со священнослужителем стал абсолютно солидарен. Дело пахнет ацетоном, что и в двадцать первом веке шансы уменьшает до абсолютного минимума. А сейчас… Пожалуй, у соборования шансов больше, чем у медикаментозного лечения.

Рассказ матери пациента всё только подтвердил. Началась болезнь с полгода назад. Полностью здоровый студент химик, подававший большие надежды, вдруг начал худеть. Хотя ел при этом как бы не больше прежнего. И еще его постоянно мучила жажда. Обратились к врачу, тот выписал глистогонное и порекомендовал получше питаться. Не помогло. Альтернативные способы типа заказа молебнов и паломничество по святым местам дали надежду. Потому что состояние улучшилось. С тех пор к докторам не обращались. Состояние начало сильно ухудшаться примерно месяц назад. Улетел в канализацию набранный вес, пил парень по ведру в день, и этого не хватало   всё тут же выходило наружу через почки. И вот вчера начал терять сознание… Короче, вот и мы.

Диагноз ясен. Студентам показывать можно. Сахарный диабет первого типа, это который инсулинзависимый. Декомпенсированный. Кетоацидоз. Судя по «отчаянному» дыханию Куссмауля, глубокому, редкому и шумному, жизни пациенту осталось не очень много. Богомолие совпало с периодом мнимого улучшения   «медовым месяцем». А потом понеслось под откос. Лечения без инсулина не существует.

Кстати, а ведь Лангерганс островки клеток в поджелудочной описал давно, лет тридцать назад.