– Пойдемте, познакомлю вас кое с кем. Очень хорошие люди, думаю, польза от этого будет. – И он, взяв меня под руку, повел на второй этаж.

Кстати, сейчас он – последний, остальное, значит, позже надстроили. Но мы в зале не остановились, а прошли в отдельный кабинет. Что же это за люди такие, что так встречу обставляют?

Всего меня ожидали четверо, не считая отца Серафима. Все за сорок, суровые лица, купцы. Причем все в обычной одежде, в костюмах, галстуках. Никаких поддевок и косовороток. И прически… Не под скобку стриженные. Хотя бороды – да, тут никак не промахнешься. Золотые перстни, часы с цепочками…

Все молчали, пока официант принимал заказ. А я что? Соляночку, котлету баранью и салат «Ливелье». Именно так назывался оливье в меню. Посмотрев на собравшихся, которые пили клюквенный морс, тоже решил спиртного не заказывать. Мелькнула мысль про старообрядцев, их среди купечества хватало, но сразу прошла: с чего бы им связываться со священником.

Познакомились. «Модератором» встречи ожидаемо выступил отец Серафим. Фамилии для меня были совершенно неизвестны: Курдюмов, Саенко, Томашевский, Смирнов. Назовись они как то по другому, ничего не изменилось бы. И опять разговор ни о чем. Один скажет, через минуту второй нехотя ответит. Обедаем.

Заказ мой принесли довольно быстро. Первым, конечно, салат. Он представлял собой нечто, к чему я не был готов. Нам подали холодное блюдо из жареного мяса рябчиков, залитое непонятным пенистым муссом. По объяснениям полового, приправу делали из сбитого ланспика с прованским маслом. Такой вот русский майонез. Мясо было окружено по периметру тарелки изящно выложенным гарниром: корнишонами, каперсами, маринованными фасолью и капустой, раковыми шейками.

Глядя на все это богатство, я решил схулиганить и оживить атмосферу. Под удивленными взглядами собравшихся спокойно перемешал салат в одну кучу и принялся уплетать почти современное оливье. Чем вызвал небольшую оторопь у моих соседей. В их глазах читалось: «А разве так можно было?»

Наконец, отодвинули тарелки. Всё, дескать, обед закончен, можно и поговорить. А то я, признаться, остатки котлеты последние пару минут гонял по тарелке в ожидании, когда все насытятся.

– Евгений Александрович, – голосом, напомнившим мне диктора телевидения, зачитывающего сообщение об открытии съезда, начал сидевший напротив меня Смирнов, – мы некоторое время наблюдали за деятельностью нового врача, и от лица своих товарищей я хочу выразить благодарность за ваш труд.

Что то слишком мягко стелет. С чего бы? Ничего не пойму. Но внутренне подобрался, мало ли что сейчас купечество расскажет.

– И я, в свою очередь, благодарен вам за оценку моей деятельности, – ответил я на всякий случай. Скорее, чтобы отграничить предыдущий кусок от напрашивающегося «но».

– Отец Серафим рассказал нам о беде, приключившейся с вами.

– Беде? – удивился я.

– Покраже, что случилась в декабре.

Ага, это он про собранные деньги, что спер казначей.

– Уже и забыл про это, – отмахнулся я, показывая всем, что тот инцидент для меня ерунда ерундовая.

– Так вот, о ваших планах по организации скорой помощи… – продолжил купец, казалось, не обратив внимания на мои махания руками. – Мы, надо сказать… впечатлены.

– Мы посоветовались и решили оказать посильную помощь, – вставил реплику Томашевский.

– Да, вот… – Саенко достал из внутреннего кармана чек и передал мне.

Обалдеть и не встать. Восемнадцать тысяч рублей. Слава богу, хоть руки не задрожали.

– Спасибо. – Я встал и изобразил вежливый поклон. Все встали и ответили тем же. Вот как серьезно все. Не ожидал. – Хочу сказать, что получено разрешение от великого князя Сергея Александровича.