Изменить размер шрифта - +
Причем машинки продавались пациентам: дескать, вы уже и сами можете пустить себе кровь, платить доктору не нужно. Экономия плюс средневековая дикость. В одном флаконе.

Побродив по Москве, я изрядно замерз. Отобедав в трактире «Щука» густым борщом со сметанкой, начал закидывать визитные карточки в конторы фармацевтических компаний. Адреса легко «гуглились» в справочной книге, что осталась еще от доктора Зингера. Называлась она замысловато: «Адресъ календарь разныхъ учрежденій г. Москвы».

Можно, конечно, было воспользоваться помощью Пороховщикова, тем более что он предлагал меня свести с крупными промышленниками. Но Сан Саныч укатил с женой развеяться в Париж, а у меня уже подгорало. Зеленка – вот она, сам, не дожидаясь студентов, развел в 2 процентном соотношении со спиртом для демонстрационного образца. Стрептоцид – тоже, пожалуйста, распишитесь. Два отличных антисептика. Рецепты? Только после подписания документов. Да, кстати, на привилегии уже подано, имейте в виду. Вот прям такую речь я и заготовил.

Этот подход вызывал уважение. Весь конец недели перед съездом я занимался переговорами. Сначала – с братьями Крестовниковыми из Казани, потом – с управляющим Тентелеевского завода. Самый деловой разговор состоялся с Романом Романовичем Келером, владельцем фабрики для переработки сырых продуктов в химические и фармацевтические препараты, причем прямо в Москве, недалеко от Спасо Андронникова монастыря у Рогожской заставы на Вороньей улице.

Сам промышленник начинал с низов, провизором в аптеке Феринга. Потом увлекся идеями земской медицины, разработал проект сельской лечебницы с амбулаторией, хирургическим кабинетом и аптекой. Ушел от Феринга, открыл собственный торговый дом: «Роман Кёлер и К°».

– Я, господин Баталов, про вас уже слышал. – Массивный, лысый, с кучерявой бородой, Келер напоминал мне Санта Клауса с рекламы «Кока колы». – Сеченов мне рассказывал о молодом даровании, приват доценте университета.

– Это уже в прошлом, – смутился я, попивая неплохой кофе, что мне предложили в кабинете директора торгового дома. – В смысле моя кафедральная работа.

– Ну как же в прошлом? – Роман Романович потряс склянкой с зеленкой. – Это ведь из архива профессора Талля идея?

Я аккуратно неопределенно покивал. Дескать, ничего не подтверждаю, но и не отрицаю.

– Вдова Августа Петровича в учредителях «Русского медика».

– Я даже не сомневался в вашей порядочности. – Келер задумался. – Давайте так, я отдам новые лекарства в свою лабораторию. Если все подтвердится, заключим агентский договор. Моя фабрика по вашему заказу будет за процент производить эту зелень и порошок. Захотите пользоваться моей сбытовой сетью, тоже договоримся. Устроят такие условия?

– Если процент будет приемлемый, – усмехнулся я, – устроят.

 

Глава 20

 

Вся эта суета так меня вымотала, что я начал писать доклад для съезда преступно поздно, за три дня до самого события. А ведь это не сообщение на пятиминутке в больнице, где тебя половина слушать не будет, а вторая не поймет, о чем речь. Мне надо убедить людей сделать то, чего раньше не было. А медики чаще консерваторы. Я и аргументацию уже знаю – Сеченов всё озвучил. Мол, родня привезет, ждать долго, и так хорошо. Есть надежда на поддержку Ивана Михайловича, Боброва, Дьяконова. А будут ли еще сторонники? Одни сомнения.

А тут и прием этот некстати. Передать бы практику кому то другому, хоть на время, чтобы заниматься только тем, что надо сейчас: скорой, стрептоцидом и всем прочим. Ладно, нервы это все. Со скорой решено. Уже есть указание с самого верха. А такой паровоз что угодно потянет и любых скептиков убедит. Так что надо просто спокойно заниматься своей работой.

Быстрый переход