– Да я… Мы… Евгений Александрович, да ради такого! – Ну вот, глаза горят, руки уже невидимые пробирки хватают и чашки Петри в термостаты суют.

– Поэтому обязательно, слышите, зарубите себе это на носу, в лабораторный журнал заносить все в мельчайших подробностях. Отчитываться мне постоянно! И поменьше болтать!

Славка опять закивал. Как бы голова не оторвалась. Впрочем, парень понимает лучше меня, что утечка сведений принесет огромные деньги кому то другому. Одно только успокаивает: даже если кто и наткнется на работу моих приспешников, подумают, что ребята делают какую то халтурку для текстильщиков, исследуют красители.

* * *

Договорившись обо всем с Антоновым, я направился на свой первый урок по ушу. Каретный сарай к моему приходу хозяйка согрела, истопник и дворник остались в качестве зрителей. Ли Хуан махнул на них рукой, сказал: «Пусть смотлят».

Занимался в традиционном китайском костюме «ку», который притащил Ли. То еще зрелище. После такого сюда опять заявится Серафим. С кадилом в руках и в компании с церковной инквизицией. Она в РПЦ называется духовная консистория.

Начали с базовой стойки – мабу. Она основная, при которой ноги расставлены на ширину плеч, колени слегка согнуты, а вес тела равномерно распределяется на обе ноги. Передвижения – шаги вперед, назад, в стороны и повороты. Шаги выполняются мягко и плавно, с переносом веса тела на опорную ногу. Из этой стойки делаются и большинство ударов с блоками, но мне пока не до них. Научиться бы правильно балансировать.

Пока я осваивал азы, Ли Хуан припахал дворника с истопником вкапывать обвитую канатом доску в землю, а затем вешать на стропилах кожаный бурдюк, набитый песком. Теперь у меня есть своя макивара и боксерский мешок. Последний был необычным. Система веревок позволяла ему раскачиваться в нескольких направлениях. А еще им можно было управлять со стороны, что Ли мне и продемонстрировал, дергая еще одну веревку. Получается, что на этом мешке тренируются не только удары, но и уклоны. Плюс реакция.

Долго упражняться я не смог – заболела спина. Учитель объявил перерыв и решил показать нам класс. Начал двигаться в каком то странном танце, все больше и больше ускоряясь. Медленные, плавные переходы из стойки в стойку сменяются все более быстрыми, ударами руками и ногами, прыжками. Ли успевает бить и по макиваре, и по мешку, причем практически одновременно. Его ноги взлетают на уровень головы с такой легкостью, что меня охватывает прямо таки священный трепет. Вот это растяжка! Вот это баланс и сила мышц!

Упражнения китаец заканчивает даже не запыхавшись. Я оглядываюсь. Глаза у истопника и дворника квадратные. Мужички буквально впали в ступор.

– Это был стиль чуаньтун, – пояснил мне Ли, закладывая руки за спину. – Будем его учить, но не сколо. Сначала надо освоить стойки. Плодолжим?

Ну мы и «плодолжили». Уже после занятий я спросил Ли Хуана об оплате. Он сразу отказался.

– Мне в будущем понадобится одна важная услуга.

Я задумался. Не хотелось покупать кота в мешке, но и отказать спасителю своей спины я не в силах.

– Хорошо. Сделаю все, что смогу.

* * *

Дома я буквально рухнул в постель. Сил не было совершенно, но, к удивлению, боль в спине не беспокоила. Кузьма вешал на свежекупленную на рынке елку цветные бумажные украшения, рядом с важным видом ходил мой первый знакомый в этом мире черный кот Баюн. Я разузнал его кличку и даже научил благодаря мелкой подкормке подходить к себе лохматое животное.

– Тама письмецо до вас, барин. – Кузьма отвлекся от елки, ткнул пальцем на прикроватный столик. – Из Знаменки.

Я схватил конверт, вскрыл его. Писал мне деревенский староста, некто Порфирий Балакаев.