В нём хранятся остальные диски, которые не выставили напоказ. Рядом скромная матерчатая коричневая сумка. Из неё при мне достают компакт-кассеты.

Продавцов трое. Два парня в джинсах-клёш, причём в фирме. На одном Ли Купер, на втором Монтана. Волосы до плеч, усики. У одного на плече магнитофон "Романтик".

Прямо попой на бордюре сидит красивая девушка в круглых зеркальных очках как у Леннона, в джинсах и босиком. Хиппует клюшка.

"The lunatic is on the grass…" — мурлыкает из динамика Пинк Флойд.

Рисковые ребята. За эту группу можно из комсомола вылететь или даже с работы.

Или я во времени путаюсь? Гонения на них начались после Афганистана. А сейчас, может, и нормально всё. Очередные певцы протестуют против империализма и милитаризма.

Дома у меня была неплохая фонотека. За потоком дел не думаю об этом, но сейчас испытываю настоящую ломку без хорошей музыки.

"Книголюб" глядит на мой рюкзак, словно он хороший мальчик, а я Дед Мороз. Мы идём в ту же рюмочную . Вижу, как за соседним столиком торгуются ещё два библиофила.

"Туманность Андромеды" оказывается не самым выгодным вложением.

— Недавно переиздавали, — говорит "книголюб", — много копий гуляет.

Но свои деньги я отбиваю с прибылью. Купил за полтора рубля, отдал за три.

Двухтомник Блока приводит Сергея в восторг. Он выкупает оба по двадцать рублей. Потратив чуть больше десятки, я зарабатываю полтинник. Неплохая норма прибыли.

Заодно прошу бывшего доцента помочь с приобретением алкоголя. Универсальной валюты и подарочного фонда, доступ к которому мне до восемнадцати лет закрыт. Идём до ближайшего гастронома. По пути он рассказывает:

— Серебряный век расхватывают как горячие пирожки. Слышал Вознесенского?

"Книголюб" читает с выражением. Себя он тоже чувствует причастным к великому делу. Несёт печатное слово страждущим.

Киваю с умным видом.

— А что ещё лучше всего берут?

— Детективы советские, Вайнеров, Юлиана Семёнова. Зарубежную фантастику, та вообще бриллиант!

Заходим в винный отдел. Среди рядов с коньяком и бальзамами вижу необычную бутылку с импортной надписью.

—А это что?!

— Это ром, — говорит бывший доцент самым обыденным голосом. — Кубинский. Брать не советую, от него потом на утро башка раскалывается.

Ещё бы, дурила ты провинциальный. Кто ж его чистым пьёт? Его в коктейли надо.

Закупаюсь основательно. Две бутылки рома, две фляжки коньяка, и ещё бутылка водки "Русская". Отдаю её Сергею, тем самым закрепляя нашу дружбу.

— Ты приезжай в любое время! — "книголюб" эмоционально машет руками, — я тебя никогда не обману. Если не застанешь на месте, звони! Сейчас я тебе телефон напишу. Я или тут, или дома. Больше нигде не бываю.

Сергей лезет в карман в поисках блокнота. Эта задержка нас спасает. По улице проносится один из музыкантов. Магнитофон он тащит под мышкой.

— Атас, облава! — кричит он "книголюбу".

Глаза у того в ужасе начинают метаться. Я дёргаю его за рукав.

— Успокойся, блин! Мы просто прохожие. — бормочу ему углом рта.

Сергей трясётся, но идёт ровно. Мы выходим с ним на площадь. Чуть в стороне стоит ментовский УАЗик. Возле него товарищи в форме беседуют с одним из "книголюбов" и с хиппующей тёлкой. Неудобно, наверное, босиком бегать, вот и попалась.

Разговор идет на повышенных тонах, и при нас их загружают в "собачник", где возят задержанных. Ещё двое служителей закона обшаривают окрестности, заглядывая под лавочки и даже в урны.

Мой деловой партнёр не выдерживает и сворачивает в один из переулков. Рискованный манёвр, но ему везёт и скоро он скрывается за домами.